Наше солнышко
Шрифт:
– Па, а правда, когда крещеные младенцы умирают, то сразу в рай идут?
– Витюша, что с Пашенькой?
– Да, - ответил Витюша и у меня упало сердце. А он, сдерживая рыдание еле слышно сказал:
– Умер.
– Маме сказал?
– Нет еще.
– Витюшенька, пожалуйста, не говори сейчас маме. Не надо ей говорить в ночь.
– Хорошо, па. Скажу утром.
После аварии приехал домой в десять вечера. Дома жена ничего не знает. Ходит, чай пьет. Телевизор смотрит. И не знает, какое горе ждет ее утром.
А в это время сваты мчались в Астрахань.
А
Нам за переработку дали отгул. И я воспользовался этим отгулом и поехал в контору выпрашивать зарплату, которую нам задержали на полмесяца. И заодно взять три дня на похороны.
Приехал, захожу в отдел кадров, показываю на дверь генерального и спрашиваю у кадровички:
– Начальство у себя?
– Да нет, - отвечает.
– И сегодня его не будет. Да и завтра навряд ли. А что у тебя стряслось?
– Внук умер. А хоронить не за что.
– Ну подожди его зама. Должен быть с минуту на минуту.
Выхожу в коридор и сталкиваюсь с замом. Тот мне:
– Что случилось?
– Внук умер. А хоронить не за что. Зарплату можно пораньше? Или хотя бы половину.
– Да счета у нас арестовали. Вот сейчас дела улаживаем. Тебе сколько надо?
– Да хотя бы тысяч пятнадцать.
– Ну посиди в кабинете, подожди пол часика.
Через полчаса зашла кадровичка и дала мне деньги, которые она собрала мне на похороны, пройдя по кабинетам. И следом заходит зам. Он снял со своего счета 15 тысяч и дал мне в долг до зарплаты. Я пожал ему руку и помчался домой. Когда ехал в маршрутке, позвонила жена:
– Сережа, ты где?
– В конторе был, денег достал.
– Пашенька умер... Я не могу, не могу...
– Я уже знаю. Еду уже. Скоро буду.
Приехал. Позвонили дочке Юльке и младшему сыну Данилке, который был в Ростове на работе. Сообщили о нашем горе. Попросили Данилку, чтобы отпросился на завтра и приехал на похороны. Тут же собрались и сразу поехали заказывать гробик и крест. Теща в это время на кладбище рвала траву, освобождая место возле могилы тестя, так как Витюшка попросил, чтобы Пашеньку похоронили рядом с его дедом. И еще попросил никому ничего не говорить, чтобы по поселку не распространялось.
Мы заказали гробик и крест. Поехали, уладили дела с разрешением на похороны. Договорились насчет могилы. Копальщики сказали, что за могилу для младенцев деньги не берут. Так, небольшой магарыч и все.
Потом созвонились с батюшкой Сергием и договорились на отпевание в храме на 11 утра. Потом пошли в наше местное кафе и заказали поминки.
А в Астрахани сваха хотела заказать гробик, но Витюшка сказал, что повезет Пашеньку в переноске, как живого.
Сваха со сватом забрали внука Алешку, сказали ему, что папа с мамой поедут сзади и будут догонять. И уехали пораньше. Они хотели оградить внука от всего этого. Витюшка позвонил и попросил Настину сестру и бабушку убрать из его квартиры все детские вещи, приготовленные для Пашеньки, а меня, чтобы я разобрал и вынес в гараж детскую кроватку. Он не хотел, чтобы у Насти при виде всех этих вещей случилась истерика. И мы сделали все так, как просил Витюшка.
Витюшка
Они мчались всю ночь. А мы места себе не находили. Потом я вырубился и заснул, а жена сидела, что-то вязала, пила кофе и таблетки.
Я проснулся в три ночи. И вовремя. Минут через пятнадцать жена крикнула с балкона:
– Пашеньку привезли!
С балкона было видно, как Витюшка заезжал во двор, взглянул на наши окна, увидел что они светятся, увидел, что мама стоит на балконе, обернулся назад и что-то сказал Пашеньке насчет нас.
Мы оделись, быстро спустились во двор и пошли к нашим детям. Когда вошли в комнату, то увидели, что переноска лежит на двух стульчиках. Рядом сидит Настенька, а Витюшка стоит. Жена подошла, осторожненько открыла уголок, и мы увидели Павлушу. Было впечатление, что ребенок просто спит. Только на личике остались следы от пластырей, которыми крепились трубочки. Мы смотрели и не сдерживали слез.
– Настенька, а можно я его возьму?
– попросила жена. Настя кивнула. Бабушка взяла своего внука на руки, и с этого момента любое слово, любой поступок, даже любое движение - ВСЕ СТАЛО ИМЕТЬ СВОЙ СТРАШНЫЙ СМЫСЛ.
Жена стала молча нянчить, покачивать и целовать Павлушу в глазки, носик и щечки. И шептать:
– Вот и дождалась бабушка своего солнышка.
Я смотрел на Витюшку и Настеньку. Они сидели отрешенно, погруженные в горестные мысли. Видно, что уже наревелись, пока ехали сюда из Астрахани. Просто сил у них уже не было. Представляю состояние Витюшки. Такое горе, слезы застят глаза, мысли лезут в голову, а ему еще ехать и ехать.
Потом жена положила Пашеньку обратно в переноску. Я говорю жене:
– Марина, пойдем, дети с ног валятся. Надо им отдохнуть. Предстоит очень тяжелый день.
Мы еще некоторое время стояли, смотрели на внучка, не в силах оторваться от личика Павлуши.
– Спит, - сказала Настя.
– Спит, - сказала бабушка. И мы пошли домой. Был уже пятый час утра. И мы уснули в слезах. Но в шесть утра мы были на ногах. Начались приготовления к похоронам. Витюшка рвался сам выкопать могилу для своего сыночка. Он хотел хоть что-то сделать для своего сына, хотя бы что-то, ибо ему ничего никогда больше не доведется вообще что нибудь для него сделать. Но мы его отговорили. Так как понимали, что копать могилу для сына, а потом и закапывать его - это очень тяжко для души человеческой.
В девятом часу утра приехали дочка с зятем и привезли гробик и крест. Сын сам взял гробик и отнес в квартиру. Сват договорился насчет газели, попросив водителя маршрутки - знакомого армянина. Тот сразу согласился и отказался от денег, узнав, что будут хоронить младенца.
Я зашел в квартиру. Гробик стоял посреди комнаты. Павлуша лежал там уже весь в белом с церковной лентой на лобике, с крестиком и иконкой. Рядом лежала бутылочка с соской, которой он так никогда и не попробует, а с другой стороны лежал маленький плюшевый мишка, которого ему заранее купили в коляску.