Нашествие. Москва. Буря миров

Левицкий Андрей

Багрянец обхватил за пояс Гумачу, и тот, быстро перебирая руками, стал подтягивать их к галерее. Павел над его плечом стрелял в бегущих по галерее варханов.

Леша наконец дотянулся до Викса, пальцы скользнули под ремень на груди.

— Живой?! — крикнул он.

Глаза толстяка закатились, рот был широко раскрыт, кровь текла из раны у основания шеи. Полковник дернул Викса к себе, схватил один из карабинов на его жилете и прицепил к скобе на своем ремне.

Освободив таким образом обе руки, Леша стал быстро тянуть за тросик, который уходил

внутрь блока, где наматывался на лебедку благодаря взведенной пружине. Иногда полковнику приходилось немного стравливать протянувшуюся вверх веревку, чтобы по мере приближения к галерее его не приподнимало над нею. Гуманча с Багрянцем были уже на полпути. Павел стрелял и быстро перезаряжал, не позволяя защитником пирамиды подобраться к тому месту, где зацепились крюки.

Двое диверсантов добрались до галереи и перевалились через балюстраду. Гумача отцепил блок от груди, захлестнул за балясину ремешок. Теперь веревка висела наискось — от дыры в далеком своде Центравроса к галерее, почти параллельно стене.

Когда Леша был уже возле них, Викс дернулся и прохрипел что-то.

— Ничего, терпи! — крикнул полковник. — Почти на месте!

Викс повернул голову, пытаясь понять, что происходит, взгляд стал осмысленным. Терианец потянулся к карабину, которым Леша пристегнул его к себе.

— Нет, погоди… — полковник схватился за балюстраду.

Гумача залег под ней и стрелял вдоль галереи, а Багрянец перегнулся и схватил Лешу за плечо.

— Держу, товарищ полковник!

— Павел, погоди, он хочет…

Викс, промычав что-то, коснулся карабина.

— Отставить! — заорал Леша и попытался схватить его за волосы.

Терианец качнулся маятником. На половине расстояния до вертикальной оси отстегнулся и рухнул вниз. В полете он сорвал с себя две гранаты, широко расставил руки.

— Он взорвет Сиб?! — ахнул Багрянец. — Или… нет, не выйдет!

Тело Викса исчезло в воронке портала. Сквозь изумрудный свет мигнула вспышка, туман взбурлил, испустив тяжелую волну сияния — и снова пригас.

— Прикрывай! — Леша шагнул к треугольной двери.

Полковник думал, что она будет заперта, но дверь оказалась открыта. За нею — длинная узкая комната, казавшаяся ещеуже из-за столов под стенами и висящих над ними полок. В комнате находились двое.

* * *

Нагнувшись над краем пролома, Батур трижды выстрелил в коридор технического этажа, и появившиеся там варханы отскочили. Один упал.

Он успел распрямить и кое-как залатать стойку, хотя серьезной нагрузки шасси не выдержит. Теперь великан делил свое внимание между теми, кто пытался приблизиться к самолету от ангаров, и варханами внизу, которые могли перерезать веревки.

Пулемет гранча стрелял с короткими паузами. Ствол его мог поворачиваться на незначительный угол, но, с учетом расстояния до ангаров, этого хватало, чтобы накрыть большой сектор. Пули варханов давно разбили фонарь, изрешетили носовую часть, но раз пулемет работает — Зента жива.

Батур

перезарядил скорч, встал на одно колено на самом краю пролома, целясь в коридор, и краем глаза уловил движение на самолете. Подняв голову, увидел, что по крылу — тому самому, со сломанным шасси — бежит вархан.

Великан бросился вокруг пролома, на ходу выстрелил, но вархан исчез за фюзеляжем. Вскочив на другое крыло, Батур заметил спину противника, склонившегося над фонарем. Пулемет смолк. Выстрелом в голову Батур сбил вархана на бетон. Когда пулемет перестал работать, больше десятка врагов врассыпную побежали от ангаров к гранчу.

Сквозь дыру Батур сунулся в кабину. Зента полулежала, запрокинув голову, вся в крови, и дрожащей рукой тянулась к гашетке. Пальцы коснулись ее, и пулемет снова начал стрелять.

Враги попадали, некоторые остались лежать неподвижно, остальные поползли вперед.

Если один из них подобрался слева, то и другие могут. Батур выпрямился — и вовремя: с той стороны бежали трое.

Он выстрелил, потом бросил гранату далеко через взлетно-посадочные полосы. Пулемет опять затих. Зента, с трудом повернув голову, прохрипела: «Патронов нет, а их еще мно…»- и умолкла на полуслове. Взгляд ее застыл.

Великан спрыгнул в кабину, между сиденьями протиснулся в заднюю часть и распахнул длинный ящик. Вытащил пулемет с четырьмя стволами, подхватил коробку, полную снаряженных патронных лент, и распрямился с оружием на плече. На земле подобный агрегат назвали бы «гатлингом», а у терианцев его именовали «барлаг»- «многоствол».

Еще несколько варханов показались слева, они бежали по самому краю площади. А от ангаров к гранчу приближалась целая толпа.

* * *

Выставив оружие, Леша метнулся вперед. Стволом он врезал по лбу молодого мужчину в грязных штанах и фартуке, который замахивался топориком с короткой рукоятью.

Терианец опрокинулся, второй — в такой же одежде, но старше, седой и обрюзгший — попятился и вдруг упал на колени. Зашамкал на лингвейке, сильно шепелявя, тряся головой. Лицо его перекосилось от ужаса. Молодой начал вставать, Леша ногой оттолкнул от него топорик, поднял и сунул за поясной ремень сзади.

Огляделся. Здесь было много всего, но ничего похожего на фильтр, как его описывал Омний.

Снаружи непрерывно стреляли. Сквозь раскрытую дверь доносился топот ног, лязг затворов и стук падающих на пол гильз.

— Ринчи? — спросил Леша.

Молодой приподнялся, оскалившись. Полковник снова сбил его с ног, заставил встать на колени. Приставил ствол к переносице второго работника.

— Ринчи?!

— Им… имбагор. — Пожилой неуверенно протянул руку влево, и тогда земляк наотмашь ударил его тыльной стороной кулака по лицу.

— Слангач! — крикнул молодой терианец.

Леша едва не выстрелил. Ругнувшись, прикладом врезал парню в висок, и когда тот упал, кинул такой яростный взгляд на второго, что тот, тихо взвизгнув от ужаса, показал под стол.