Нашествие. Москва. Буря миров
Шрифт:
Перезарядив револьвер, Максар бер'Грон вернулся к колодцу, лег на краю и направил ствол вниз. Сейчас он был в патовой ситуации: если уйти — земляне могут разбить Святую Машину, если попробовать спуститься — услышат шум в колодце и все равно сломают Сиб.
С другой стороны, его присутствие опасно и для них, ведь когда они начнут стрелять в машину, Максар быстро слезет и уничтожит их из токера, который они видели в его в руках. Каждый ждет, что предпримет противник… но время работает на Максара. Варханов в лагере много, скоро кто-то нагрянет сюда,
Менее дисциплинированный человек, не выдержав, бросился бы к лестнице прямо сейчас либо попытался соскользнуть по одной из штанг, но Максар бер'Грон не собирался допускать ошибок. Великое Кольцо соединило миры, и теперь ставки для него были максимально высоки. Он мог либо получить все — либо все потерять.
Рост Лагойда бежал что было сил. В конце концов, это ведь святая обязанность любого уважающего себя живого разумного организма: улепетывать со всех ног, если на то есть причины. Ну и возможности для бегства.
А они у Лагойды были. Можно сказать — большие перспективы открывались перед ним в этом смысле. Целый город возможностей, пустые темные улицы…
Лагойда бежал и прикидывал, как ему теперь устроиться. Искать нового хозяина вместо одноглазого? Но каким способом сделаться полезным? А может, переждать и утром вернуться в лагерь как ни в чем не бывало? Он объяснит, что ночью, выпав из тачанки, ударился головой и потерял сознание… Да, это лучший вариант. За ночь варханы разделаются со всеми врагами, которые теперь были и врагами Лагойды. В общем, он выкрутится, ведь он не просто живой, но и в высшей степени разумный организм.
Лагойда остановился, когда из-за домов донесся звук мотора. Попятился, лихорадочно оглядываясь, ища, где спрятаться, — и не успел: прямо на него вылетела тачанка с вышкой на багажнике. На вышке стоял многоствольный пулемет, за ним — беловолосый великан.
За рулем сидела молодая женщина, рядом крупный мужчина, с остроконечной седой бородой, в черном комбинезоне, а за ним стояли парень с хвостиком и краснолицый здоровяк со скорчем в руках. Лагойда узнал его — тот, с прыщами на лбу, который появился вместе с людьми капитана Сотника в подвале «Старбайта», а после пропал в портале.
А вот Багрянец не узнал Лагойду — он увидел человека в варханской одежде… то есть вархана!
После стычки на аэродроме, когда в кабинах двух самолетов они устроили засаду тачанкам и расстреляли их сверху, между ребрами Павла застряла пуля. Хорошо, что неглубоко — бронежилетка помогла, а потом Мариэна достала пулю и замотала бок повязкой. Правая рука двигалась плохо, но Павел сразу вскинул скорч.
Он выстрелил трижды.
Пули бросили тело на асфальт, и через миг живой разумный организм по имени Рост Лагойда перестал быть живым. Да и разума в нем совсем не осталось.
Убив вархана, Павел присел на стоящий у борта экстра-передатчик с дыркой от выстрела в серебристом боку. По дороге Омний сумел починить машину, но выйти
— Стреляют, — сказал Павел четырем терианцам. — Слышите? Уже громче. Давай туда!
Глава 37
Старик оказался на редкость прыткий. Хорек уже трижды свернул, сбежал по лестнице, поднялся по другой, совсем узкой и темной. Шаги впереди становились то тише, то громче, но выстрелить в демона он все никак не мог: тот каждый раз успевал скрыться за очередным углом.
Хотя какого там демона? Теперь-то Хорек осознал: ерунда, никакие они не демоны, и даже не иностранцы, просто люди из другого мира.
Один раз Хорек чуть не выпустил разряды беглецу в спину, но тут его снова начало плющить. Мальчик упал и задергался. Такие приступы случались то и дело, после того как он слез с койки, но этот оказался коротким, и вскоре Хорек снова побежал.
Он почти догнал старика возле ржавой двери в конце коридора. Они находились где-то на самом краю этажа. Краска на стенах облезла, в потолке зияли трещины, в линолеуме дыры.
На груди старика горел синий медальон-шарик, только он и озарял коридор. Когда Хорек выскочил из-за поворота, беглец склонился над замком. Оглянулся, нырнул в проем и захлопнул дверь.
Стало совсем темно. Клацнул замок. Подбежавший Хорек принялся хлопать по карманам, нашел спички, которые стырил еще в столовке школы, где они отсиживались после бегства из церкви. Чиркнул.
За дверью едва слышно загудело, из щели под ней полилось зеленоватое свечение. Мигнув, погасло. Осматривая замок, Хорек использовал вторую, третью спичку — и заметил рисунок, выцарапанный на двери. Круг с зубчиками, а внутри человечек…
Попятившись, он поднял двустволку и пустил заряды в замок. Пришлось стрелять трижды, прежде чем дверь расплавилась так, что он смог раскрыть ее.
В бетонной каморке никого не было.
Хмурясь, он вошел внутрь. Как же так? Может, тайный лаз тут где-то? Но где? Голые стены, ржавая труба с вентилем от пола до потолка, две полки со всякой ерундой — гнутыми гвоздями, горелыми бумажками, смятыми сигаретными пачками…
Труба есть, полки есть, а вот старика нет. Левая бровь Хорька приподнялась. Это было совсем несвойственно мальчику, но так иногда делал Вотан бер'Зар.
Куда же этот гад подевался? Хорек постучал по стенам, топнул по полу. Пожал плечами. Нет гада — и все тут, и ничего не поделаешь. Надо возвращаться.
Он вышел наружу. Прикрыв дверь, снова зажег спичку, поглядел на выцарапанный рисунок и побежал назад. В конце коридора свернул не туда, откуда пришел, а на лестницу. В круглом зале делать больше нечего, а вот наверху, где идет сражение, Хорек бер'Зар найдет чем заняться.
Темная волна засасывала его, тянула вниз, в омут бесчувствия, но Игорь еще сопротивлялся, еще пытался вынырнуть на поверхность.