Нашествие. Москва. Буря миров
Шрифт:
— У нас же гранатомет, — зашептал Хорек, лежащий с другой стороны от Сотника. Глаза его горели, мальчишка предвкушал бойню, которую, как он думал, собирался устроить командир в лагере серых. — Целых два! Мы с Сотником из гранатометов разом, а Багровый — с автомата их гасит и…
— Да ты гранатомет тот и не подымешь, — возразил Павел.
— Чего это! Он шесть с половиной килограммов весит, я знаю! А «калаш»- четыре, а…
— Да все равно — не сможешь толком выстрелить.
— Ну ладно, — неожиданно согласился Хорек. — Тогда ты с Сотником из гранатомета, а я с «калаша» их гашу…
Игорь сказал:
—
— Но… А как тогда?
— Помолчи и дай сообразить. Ну, для начала: обязательно нам на них нападать? Думаю…
Мальчишка с курсантом глядели на него.
— Думаю, да.
Хорек облегченно вздохнул.
— Во! Значит, вы двое с гранатометов гасите, а я…
— Молчи, сказал. Нам нужен транспорт.
— А может, и не нужен, — возразил Багрянец. — Что, если задами из ресторана выбраться, через окно кухни, — нас тогда с мотеля не увидят. Мы тогда… а, не, не выходит!
— Не выходит, — кивнул Сотник, — потому что на краю полигона, на башне наблюдения, у них пост. С башни вся округа просматривается, ночью можно потихоньку выползти, но с вами двумя да с оружием я не рискну. Это во-первых, а во-вторых — отсюда пешком долго идти, а у нас еще стволы, пусть и немного теперь, но все равно. Что, бросать их? Ради чего мы тогда сюда вообще заявились?
— Стволы бросать нельзя, — солидно произнес Хорек. — Мы же не дураки.
— Значит, нужен транспорт. И в-третьих: у нас «язык». Захватили мы его по случайности, а когда еще такая случайность выпадет? Стало быть, пусть даже непонятно пока, как его допрашивать, все равно: бросать «языка» тоже нельзя. Он даже ценнее стволов.
— А тащить его за собой на привязи пешком — это вообще ни в какие ворота, — добавил Багрянец. — Выходит, нужно у них снова тачанку угнать? Та, которую мы возле въезда в клуб твой оставили, вон она, слева, ближе к броневику, видишь? Я по борту узнал, он там продавлен был.
Игорь отполз немного назад, повернулся спиной к мотелю и присел, привалившись спиной к обломкам. Было жарковато. Он расстегнул рубашку и закатал рукава.
— Так что, капитан, будем тачанку у них тырить? Или грузовик наш?
— Не тачанку, и не грузовик, — возразил Игорь. — Броневик.
При этих словах глаза Хорька загорелись.
— А давай я! — горячо зашептал он. — Сотник, ну пожалуйста! Я проползу. Проберусь там, я умею!
Увидев, как они с Багрянцем разом покачали головами, Хорек возбудился еще больше и даже попытался встать на колени, но Павел сгреб его за шиворот и заставил лечь обратно.
— Ну вы же не понимаете! Я в таких местах лазил! У нас на районе стройка заброшенная, высокая, двена… пятнадцать этажей! И еще у бати завод — там только два цеха работают, остальные нет, мы с пацанами туда, под забором дырка там, мимо сторожа и на крыши. Там такие крыши, о-о-о… — застонал Хорек сладострастно. — Я очень ползать люблю на верхотуринах всяких! По цехам ходил на спор, по краю прямо, сто рублей у Васьки выиграл. В колодцах там лазили, в этих… в венти-ляциях, ну и вообще — везде! Ну пожалуйста, Сотник, я прямо к броневику подберусь незаметно, в траве проползу и…
— И что? — спросил Игорь. — Сможешь броневик завести? Быстро, чтобы сразу свалить? А если там внутри кто-то?
— За все время никто из броневика не вылазил, не залазил, — возразил Багрянец. —
Хорек вспыхнул:
— Сам ты!.. — но не договорил, замолчал, уставившись на машину возле мотеля.
— Не смогу, наверно, — угрюмо заключил он. — Не смогу броневик завести. А как же тогда?
Игорь припомнил, как мальчишка мгновенно взлетел на кирпичную будку возле канала, и спросил, показав на остатки крыши:
— А туда залезть незаметно сможешь? Незаметно и быстро, и вниз, если понадобится, так же спуститься?
— А то! — вскочив на четвереньки, Хорек пополз в заднюю половину зала, но Игорь схватил его за полу рубашки и дернул назад.
— Не сейчас, подожди. Короче, слушайте внимательно. План опасный, но в такой ситуации безопасного плана просто не может быть. Главное, сделать надо все четко и вовремя. Багрянец, у тебя часы есть? Хорек, у тебя?
— Нет, — насупился тот, в то время как курсант показал дешевые часы на запястье.
— Нет, значит. Багрянец, сколько на твоих? — Игорь глянул на «роллекс», который снял с руки умершего Ростислава. — Двадцать семь минут второго, переставь свои, если другое показывают. Ладно, сейчас, дайте подумать… Значит, Хорек, мы с тобой будем ориентироваться по действиям Багрянца. Павел, ты стартуешь, твой выстрел будет сигналом.
— Какой выстрел? — спросил тот.
— Слушай, не перебивай. Точно в нужное время откроешь огонь из гранатомета. Прямо по лагерю. Хорь — ровно через минуту начинаешь стрелять из автомата. Дадим тебе АКСУ, он легче. Когда Павел начнет, я буду за мотелем. Они все отвлекутся на эту сторону, и я по пожарной лестнице залезу. Ваши выстрелы заглушат мои, когда охранников там сниму, поэтому, Хорь, тебе через минуту и надо вступать, про себя до шестидесяти посчитаешь, понял? А дальше я вниз, прямо на…
Он замолчал, когда из мотеля широким шагом вышла черноволосая амазонка. Приблизившись к костру, окликнула сидящих вокруг. Они подняли головы, двое встали. Амазонка заговорила, к ним подошли еще двое. Она показала вверх, на треногу с коробом, потом сделала широкий жест, ткнула рукой в сторону ресторана…
Багрянец догадался первым:
— «Языка» нашего хватились! Вот ей-богу, сейчас искать его начнут! Назад в тайник тикаем!
Портал возник неожиданно, да к тому же на уровне асфальта. Кирилл, открывший дверцу и сидевший, свесив наружу ноги, на краю автовозки, хорошо видел, как это произошло: пространство сморщилось, пошло извилистыми складками — и порвалось. Возникшая вслед за этим небольшая зеленая воронка была наполовину погружена в асфальт. Тот провалился, засвистел воздух, раздался громкий хлопок, обратная волна качнула автовозку — и все смолкло.
Машина ехала вдоль высокой бетонной стены за вокзалом. С другой стороны от дороги были кусты и пустырь, а дальше — жилые дома.
Яков Афанасьевич увеличил скорость, автовозка прокатила мимо портала. Кир подобрал ноги, когда из него выбралась горбатая гиена. Задергалась, скребя когтями по асфальту, и выскочила, будто из воды на берег. Кирилл «взвел» рогатку и прицелился.
— Афанасьич! — окликнул он, не поворачивая головы.
— Вижу!
Машина поехала немного быстрее. За гиеной на асфальт вылезла вторая, потом третья.