Нашествие. Москва. Буря миров

Левицкий Андрей

— Религиозное отправление сопряжено с чисто практической мерой безопасности, — подсказал Яков.

— Религиозное отправление, — повторил Курортник. — Ну да, наверное, так можно сказать. Даже не сопряжено, а является одновременно и тем, и тем.

— Это интересно, да! — Яков энергично закивал и пыхнул табачным дымом в сторону чужака. — И еще вот что важно: порталы исчезают. Теперь их почти не осталось. И как же неприятель собирается перебрасывать в город новые соединения?

— Возможно, все уже переброшены, — предположил Сотник. — Или где-то порталы еще действуют. Мы пока не знаем главного: варханы ими управляют или

те возникают и пропадают сами собой?

— То, что спонтанные порталы есть, как раз известно, — возразил Яков. — Мы, допустим, с Кириллом видели один, который прямо на уровне асфальта возник. Зачем противнику такой? Другой вопрос, что часть порталов могут быть неподконтрольными, а часть как-то управляются.

Костя оглядел стол. Там, помимо кожаного футляра, лежали карточки со всякими словами и рисунками: домик, человечек, автомат, солнце… Ну прямо как урок школьный, только училки с указкой не хватает. Лабус даже поежился слегка: он в детстве ненавидел школу. Предпочитал вместо уроков ходить с мальчишками на заброшенную военную базу в лесу неподалеку от родного городка возле Клязьмы, выискивать гильзы на стрельбище, разглядывать выцветшие фотографии на стенах в учебных помещениях: плацы, ряды солдат, Красная площадь с Мавзолеем, с которого машут руками солидные мужи из Политбюро ЦК КПСС, а мимо катят танки… Наверное, в то время маленький Костик Гордеев и захотел стать военным. И стал им, поскольку, как и Леха Захаров, привык добиваться своего.

— А у вас что, товарищ полковник? — спросил он, обращаясь к Якову по званию, хотя тот давным-давно ушел в отставку.

— Ну что же, есть кое-что! — Чувствовалось, что тема эта бывшему полковнику близка и интересна. — Двигаемся мы, продвигаемся. Хотя и медленно. Я, товарищи прапорщики… и товарищ капитан, понимаете ли, не просто лингвист, я интересовался сравнительным языкознанием в свое время, хотел даже преподавать, да не разрешили тогда…

— А чего ж, — перебил Костя, которого уже давно снедало любопытство, — то есть, извините, товарищ полковник, давно спросить хочу: почему агрономом стали?

Яков провел по столу ладонью, перемешивая карточки.

— Так уж вышло, Константин. После развала СССР всякое с людьми случалось, а у меня разочарование было громадное в жизни. И в системе нашей, и во всем человечестве… Понимаете, мы ведь с Лешей раньше были уверены, что занимаемся чем-то действительно важным, делаем нужное дело. Мы коммунистами настоящими были. Но постепенно все критичнее смотрели на происходящее вокруг, ну а когда Союз рухнул… Я тогда убедился, что на самом деле не был причастен ни к чему важному, что все это только игры политиков, в которых мы простые пешки. Ну, пусть мы с Лешей не очень простые, но все равно. Мне тогда хотелось забиться в глухую щель, заняться чем-то и правда простым, простым и понятным. Приносить людям вполне конкретную, зримую пользу, чтобы далеко от политики, от всего, с чем я раньше был связан. Вот я и получил второе образование… Ну ладно, я долго про это говорить могу, в общем, не сбивайте вы больше меня.

— Рассказывайте, — вставил Алексей. — А ты, Костя, помолчи пока.

— Я молчу, молчу, — согласился Лабус.

— Так вот, — продолжал Яков, — в языках индоевропейской группы, к которой относится и русский, есть различные ветви. Но в этих ветвях, в разных группах внутри языковой семьи сохраняется общее ядро, идущее от праиндоевропейского языка.

Термины родства… Костя, по лицу твоему вижу, что как-то не очень ты понимаешь, а?

— Нет, праиндо это — все понятно! — бодро кивнул Лабус. — А что такое термины родства?

— Ну вот, «брат»- бразер, фрит, фра, бродар, фратр, — во многих языках звучание слова схожее. Знание языковых законов, формул изменения слов помогает мне понять Гярда.

— И что выяснили, товарищ полковник?

Яков жизнерадостно развел руками.

— Да практически ничего! Но вопрос в другом. У русского и варханского общие корни. Очень, очень древние корни. Вот чего я не могу объяснить! Как, почему они схожи? Выходит, мы уже пересекались?

— И варханы обучили древних индийцев своему языку? — добавил Курортник.

Лабус с легким удивлением покосился на напарника — надо же, знает, что именно древние индийцы на праязыке шпрехали? Хотя ведь если он «индо», так можно догадаться.

— Нет, это вряд ли, — покачал головой Яков. — Русский язык — отдаленный потомок индоарийской ветви праязыка. Но он сам по себе тоже был ветвью какого-то еще более древнего языка. И потому не в том дело, что наши языки от варханского произошли или наоборот, а в том, что корни одинаковые. То есть когда-то — четыре, пять тысяч лет назад! — был уже некий… контакт. Серьезный контакт, плотный, иначе корни не были бы так схожи. И в то же время — письменность у варханов развивалась совсем иначе, она ближе к египетской, что ли.

Хмыкнув в усы, Лабус поднялся.

— Ну ладно, в общем, пока результатов нет. Устал я и жрать хочется, надо перекусить. Леха, давай…

— Надо решить, что делать, — бросил Игорь, и все замолчали, глядя на него.

Как-то так получилось, что все — даже энергичный старик Леша, ушедший в отставку, как и Яков, в звании полковника, и Курортник с Лабусом тоже — быстро приняли его за старшего. Хотя Алексей с Костей сомневались поначалу, долго на эту тему между собой дискутировали, но после решили: если Сотник из разведки, да к тому же капитан, то пусть и командует, в конце концов, сейчас это главное — собирать разведданные.

— Яков Афанасьевич, сколько времени пройдет, прежде чем вы начнете его хоть как-то понимать? — спросил Игорь, поднимаясь. — Понимать и получать более-менее ясные сведения?

Полковник думал недолго.

— Три недели минимум. Самый минимум.

— То есть примерно через месяц у нас будут первые внятные данные. — Игорь обвел всех взглядом. — Долго. Значит, надо решать сейчас. Вернуть этого вашего Кирилла мы не можем, да и вообще неизвестно, жив ли он. Где лэптоп — тоже вопрос. У нас остается два пути, то есть две точки, где возможно быстро получить какую-то информацию о нашествии, о противнике, о причинах всего происходящего. Это научный центр в Подольске и база Айзенбаха.

— До Подольска далеко, — заметил Леша. — Километров пятьдесят. Главное, неизвестно, что на пути.

— А до офисного центра этого Артемия Лазаревича — рукой подать, — подхватил Лабус. — Ну, не совсем, учитывая все обстоятельства, но…

— Только мы не знаем, там ли он, и если да, то как его охраняют, — возразил Курортник. — Хотя вообще надо, конечно, туда отправиться. Сегодня же, я считаю.

— Согласен, — кивнул Леша.

— Да, — поддержал Яков.

Раздались шаги, все поглядели на Гярда. Улыбаясь, тот подошел к столу и протянул руку к фляжке Якова.