Нашествие. Мститель
Шрифт:
— Галебус… — Ксандр не узнал свой голос, хриплый и слабый. — Во имя Бурзбароса, перевяжи меня!
Ксандр вел гранч над предгорьями. По-настоящему неприступные, выше Эвереста, пики хребта вздымались дальше, на их фоне гранч казался тем, чем и был на самом деле — жалкой летающей скорлупкой, шлюпкой в бушующем море.
В холодной кабине дышалось с трудом — воздух был морозным и разреженным. Галебус стучал зубами и растирал себя руками. Ксандр ослабел от потери крови, голова кружилась, но он всматривался вниз, выискивая плато. Вот
Снижались кругами, Ксандр боялся промахнуться и упасть в пропасть или размазаться о скалу. Дамир не мог его успокоить — от берсера не осталось ничего, кроме навыков. Или же он просто сосредоточился на своем деле.
При посадке сердце уходило в пятки. Но Ксандр и Дамир справились. Толчок — гранч приземлился, вздымая фонтан снега. Он тотчас залепил лобовое стекло, в нижнее окно ворвался белый вихрь. Ксандр тормозил изо всех сил, он будто слился с машиной и чувствовал каждую неровность дороги. Скорость ниже, ниже… Все.
Выбрались кое-как. Ксандр опасался, что не хватит длины взлетно-посадочной полосы, но остановились с запасом, метрах в ста от домика.
Нога у Ксандра взрывалась болью при каждом шаге. Галебуса трясло. Поддерживая друг друга, оставляя в девственном снегу следы, они плелись к домику — одноэтажному, сложенному из серого камня, со снежной шапкой на плоской крыше… Именно здесь Омний оставил Забвение. Дамир узнал это от Горана, а фотографическая память помогла отыскать ни разу не виденное плато: Дамир пролетал здесь несколько раз, но не знал, что высматривать.
Железная дверь не заперта, просто прикрыта. Внутри темно: нет окон.
Ксандр расчистил снежные наносы и с трудом распахнул дверь — проржавевшие петли заскрипели, впуская слепящее солнце гор, на стене возникли две тени. В середине пустой комнаты, как идол на пьедестале, поблескивал шар. Ксандр сразу понял, что это Забвение. Галебус рухнул на колени, простер к Забвению руки.
Ничего похожего на обычные технологии Предтеч: ни на энергетический цветок Сиба, ни на разрядники, ни на фотонные компьютеры варханов. Оно не напоминало пушку и не выглядело опасным. На вид — шар для боулинга, только метра полтора в диаметре. Шар этот отливал тусклым золотом. Ксандр шагнул вперед и прикоснулся к поверхности: теплая, чуть упругая. Казалось, Забвение ожило под его рукой.
Непонятно, как оно работает, и непонятно, как его включить, никаких намеков, что перед Ксандром — грозное оружие. И, тем не менее, сомнений не осталось. Чудилось, будто Забвение тихо шепчет в его мозгу, зовет погладить, пробудить…
— Забвение… — прохрипел Галебус. — Мы нашли. Мы смогли.
Ксандр примерился: надо как-то забрать отсюда шар, перенести в кабину. Не катить же!
— Давай в мой плащ, — предложил Галебус, поняв, о чем думает Ксандр. — Ухватим и перенесем.
Пока возились, вытаскивая шар (на солнце он поблек, будто впитывая свет), вспотели и умаялись. Ксандр все размышлял: а как включать-то? Что с ним делать? Режимы же должны быть разные: вот этот — разрушает миры, а этот — память включает. Не сбрасывать же шар
Галебус, видно, думал о том же. Пока взлетали (при двух работающих двигателях!), пока разворачивались к городу, тёмник сидел на полу, сжимая шар в объятиях. Потом начал его деловито ощупывать и осматривать.
Ксандр мог только коситься на него: не бросать же управление. Галебуса, похоже, извел страх перед высотой: тёмник болтал, не затыкаясь, приговаривал:
— А как же ты работаешь, как же тебя включить?
Ксандр терпел, стиснув зубы. От слабости не осталось и следа. Только мерз он сильно, да еще тело сводило судорогами. И до одури хотелось, чтобы всё это уже кончилось. И он увидит Юльку.
ГЛАВА 26
ЗАБВЕНИЕ
Галебус впервые в жизни боялся по-настоящему: не противника, не поражения, а высоты. Да, он расстреливал вражеские гранчи из пулемета, но сейчас, в относительной безопасности холодной кабины, его одолевал ужас. Лишь Забвение — такое живое, теплое, настоящее, обретенная мечта! — грело Галебуса.
Он гладил и гладил шар, обнимал его, не в силах остановиться. Как же ты работаешь, как ты включаешься? Казалось, еще чуть-чуть — и Забвение ответит. И тогда Ксандр больше не нужен… ну ладно, только чтобы посадить гранч. И всё, Галебус обретет власть над мирами.
Ишь, косится мальчишка. Работай, работай, веди гранч.
Мы приземлимся на главной площади. Мы сядем прямо перед Центавросом. И ты умрешь, Ксандр.
Сам не замечая, Галебус начал посмеиваться.
До города оставалось всего ничего лету. Хихиканье тёмника раздражало. Надо, однако, отдать Галебусу должное: он здорово помог. Без него гранч подбили бы.
— Знаешь, что? — вдруг затараторил Галебус. — Это — власть! Дружок, ты не понимаешь! Это — власть! Ты все о своей бабе мечтаешь, а вот, вот оно — настоящее! Вот ради чего жить стоит!..
— Заткнись! — оборвал его Ксандр.
Впереди обозначились квадратики черепичных крыш Наргелиса. Вон — проплешина на месте Дикого города. Сереют лоскуты полей, блестит река, показалась башня Центавроса. Пусть Галебус болтает что угодно.
— Не командуй, дружок, не командуй! Хватит, накомандовался! Послушай умного человека: вот смысл жизни. Вот, шарик этот, Забвение! Тебе варханы не нравятся? Ладно, ну их в Бездну, всех Гронов, мы их уничтожим! И бабу твою спасем! Но мелко, мелко мыслишь! Демоны ярости… — Галебус расхохотался. — Ерунда! Я буду править миром, я, понимаешь? Хочешь быть моим помощником?
— Заткнись! — Ксандр уже кричал.
Ненависть? Месть? Власть?
Они хороши в игре или книге, когда — не по-настоящему. Убивая игрока другой расы, ты не уничтожаешь человека. Ты просто отдаешь команду. И даже если школьник заплачет от обиды перед своим монитором, ты ему не навредишь. Ничего не случилось. Ты можешь выключить компьютер, выпить чаю и обнять жену.
Жизнь как противовес мести.
Но сейчас Ксандр — война. Ты по-настоящему убивал и убьешь еще. Ты уничтожишь врагов, сотрешь их, словно неугодных персонажей. Ты будешь админом.