Наши дождливые дни
Шрифт:
– Т-т-там м-мои жена и д-дочь, - с трудом выговорил он замершими губами.
– Пойдемте внутрь. Я вернусь за ними, - Адам подхватил мужчину под руки и потащил в дом.
– Н-нет… - попытался вырвать он из цепких рук Адама.
– Я вернусь за ними, - настойчиво повторил он, выделяя каждое слово, - поверьте мне.
Мужчина посмотрел Адаму в глаза и кивнул. Его напряженное тело обмякло в руках парня.
"Синие", - Адам почему-то отметил цвет его глаз и, взвалив мужчину на спину, понес в дом.
Дверь,
– Кто это с тобой?
– спросила выглянувшая в проем девочка.
– Позови отца.
Через несколько мгновений на пороге появился худощавый высокий мужчина, укутанный в пальто на несколько размеров больше него самого. Талия на пальто была перехвачена синим ремнем. Его лицо выглядело сердитым. Темные глаза осуждающе смотрели на Адама из-под нахмуренных бровей. Из-за его спины, с важным видом, словно без нее здесь было не обойтись, выглядывала девочка.
– Кто этот мужчина?
– кивнул он в сторону незнакомца.
– Какого черта он здесь делает?
– Я увидел его... Отец... Мне нужно вернуться за его семьей.
– Дурак, замерзнуть хочешь? Посмотри, какая буря! Они уже давно замерзли. Тоже сдохнуть хочешь?
– глаза мужчины горели от злости.
– Отец..я должен...- неуверенно начал Адам.
– Да кому ты должен? Ему?
– мужчина сидел, опираясь на стену. Его тело застыло в неестественно позе. Голова и руки склонились на один бок, а ноги на другой. Его словно тянуло в разные стороны.
– Я обещал, - в голосе Адама послышались металлические нотки. Он открыл дверь.
– Дурак,- бросил ему отец и склонился над незнакомцем.
– Эй, парень, очнись,- он легонько ударил мужчину по щеке.
Морозный воздух со снегом ворвался в открытую дверь. У Адама перехватило дыхание. Подняв повыше воротник и укутав нос, он вышел на улицу. Парень пересек улицу, утопая в сугробах снега. Он видел не дальше пары метров перед собой. Все укутывала белая подвижная тьма. Обернувшись, Адам заметил, что его следы уже замело снегом.
– Черт, как тут вообще увидеть можно?
– он уже собирался повернуть назад, когда под железной балкой у полуразрушенной стены, возле которой он стоял, послышался гулкий звук удара. Словно что-то или кто-то бил по балке, пытаясь привлечь его внимание. Не раздумывая, он шагнул к стене. Ветер возле нее немного поутих.
Под стеной, прижавшись друг к другу, лежали двое. Одна из них била и скребла по балке металлическим кнутом, неизвестно откуда оказавшимся в ее руке.
– Вы в порядке? Эй?
– приблизился парень, но она продолжала слабо бить, словно не видя его.
– Эй!
– повысил голос Адам. Рука опустилась, и фигура сделала слабую попытку подняться. Адам наклонился и поднял девушку. Несмотря на теплую одежду, она
– Не надо, - отрешенным голосом прошептала девушка и слабо схватила его за руку.
Адам обернулся и, недоумевающе посмотрев на нее, убрал ее руку.
– Не надо, - она еще раз сжала его руку, в ее глазах блестели слезы.
– Ее больше нет. Не надо.
Парень понимающе кивнул и, взяв девушку за руку, потащил за собой.
Дом встретил их теплом, запахом воска и гари. Отец девушки лежал в углу комнаты на самодельной кровати. Пара ящиков и доска, застеленная пледом.
– Папа, - тихо позвала его девушка. Веки мужчины дрогнули. Он открыл глаза и пристально посмотрел на нее.
– Где твоя мать, Адель?
– его голос был настолько тихим, что девушке пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.
– Где она?
– он попытался повернуть голову, но сморщился от боли.
– Прости. Она не смогла, - она дрожащей рукой взяла его за руку.
– Прости.
Девушка прижалась лицом к груди отца. Немного успокоившись, она вновь подняла глаза на отца. Он вновь спал, на его лице застыла маска боли.
В печи, в углу комнаты, горел огонь. Отлетающие искорки потухали на каменном полу. Девушка пристально смотрела на огонь, завороженная красотой пламени. Очнувшись от раздумий, Адель осмотрелась. В комнате никого не было.
Адель поднялась, чтобы найти кого-нибудь. Вдруг она услышала приглушенные голоса. Они спорили. Приоткрыв дверь и стараясь оставаться незамеченной, она увидела Адама, стоящего к ней спиной. Его отец, яростно жестикулируя, доказывал свою правоту.
– Ты же понимаешь, что притащил еще два лишних рта!
– А нужно было оставить их умирать? Чтобы мы могли поесть больше?
– Да! Сам знаешь, как трудно! Чертова буря! Отцу девчонки и так недолго осталось. Его руки и ноги черные. Думаю, он их отморозил. О чем ты вообще думал?
– Я не думал. Я помог.
– Идиот! С тобой невозможно говорить!
– в сердцах бросил ему отец.
Адель прикрыла дверь. По щеке скатилась одинокая слеза. Слышать о том, что твоя жизнь была лишней, было слишком больно".
Адам прервал свой рассказ. За окном начало светать.
– Знаешь, ее отец был совсем плох. Его тело, ноги и руки были покрыты сине-фиолетовыми пятнами и набухли. И эта вонь. Невыносимый запах гнили. Он словно разлагался заживо. Его одеяло было изгрызано. От боли. Он просто зажимал его зубами.
Андрей кивнул, хотя слабо представлял себе заживого гниющего человека.
– Она все время была рядом с ним. Я бы не смог. А она была. Не знаю, как они там оказались, но она чувствовала себя виноватой и пыталась искупить свою вину.