Наши годы советские

Иванов Дмитрий

Дальше мне почти ничего не мешало – ни вечно ходившие взад и вперед люди, ни постоянный стук колес, ни даже нависающие над головой не первой свежести носки пассажиров, лежащих на второй полке через проход и сбоку от меня.

За окном мимо проплывали новые невиданные и интересные картинки природы и жизни: совсем близко, в стороне от железнодорожной насыпи – тайга и бесконечные сопки, редкие домики обходчиков или полустанки, и еще реже большие станции. И так несколько дней.

Мое место было слева по ходу поезда, и если здесь, за окном,

оказывались сплошь скалы, а справа открытое пространство, то приходилось менять место и искать его с другой стороны вагона. И жизнь продолжалась.

Мама иногда разрешала мне забраться на третью полку, на которой было немного свободного от вещей места. А мне его хватало. На полке лежать было неудобно – чтобы смотреть в окно нужно свесить голову вниз, потому что оно было значительно ниже полки. И еще был риск свалиться вниз – приходилось одной рукой за что-то держаться. Зато никто не мешал смотреть на то, что проплывало мимо за окном поезда.

Ну, а там…

В один из дней, проснувшись, я увидел, что поезд идет по самому берегу Байкала. И мне казалось, что так было целый день.

Вот это было зрелище: берег с участками песка, с огромными валунами на нем, с кустами и еще более огромными деревьями, и тут же кромка воды.

В воде озера далеко-далеко видны на дне большие камни, небольшие камешки и песок.

А ведь взрослые говорили, что здесь очень глубоко даже у самого берега – но вода очень прозрачная, и потому через нее так хорошо все видно.

По сторонам и за гладью озера видна полоска берега, а дальше – сопки и тайга, превращающиеся вдали в темную неровную границу горизонта на фоне светлого голубого неба.

Когда путь, следуя за изгибами берега менял направление, то сбоку можно было увидеть передние вагоны и наш паровоз, выпускающий клубы густого и черного дыма. Дым тянулся над крышами вагонов почти по всей длине поезда.

А еще здесь было несколько тоннелей, и поезд нырял в них – в кромешную тьму, наполненную грохотом колес; а когда выскакивал из этого «страха» на свет, можно было вздохнуть свободно – снова солнце, снова Байкал, чистый воздух и красота вокруг.

И это живое, завораживающее зрелище.

Потом, после Байкала, дорога была более монотонна и начинала надоедать.

Так, наконец, поезд довез нас до Новосибирска.

Здесь, в городе, мама довольно быстро нашла жилье – поселились недалеко от вокзала в одноэтажном бревенчатом доме на длинной улице из таких же деревянных домов.

У нас была комната с печкой, с сенями и отдельным входом. На трех окнах висели массивные деревянные ставни, которые на ночь закрывались и запирались поперечным затвором из полосы железа, с помощью длинного металлического штыря, фиксирующегося внутри дома.

Так было во всех ближайших домах – жители боялись бандитов и воров, ведь слухи о них циркулировали в городе постоянно. А может, так оно и было – где-то же были эти «Черные кошки», способные, как говорили люди, прыгать через заборы и грабить

людей. Но нас это не коснулось – «Черных кошек» я не видел.

Снаружи дома была завалинка у стенки со скамьей, палисадник, отделенный от улицы небольшим заборчиком.

За палисадником – улица с рядом лип по обеим сторонам, и уходящая куда-то в центр города.

После приезда, на следующее утро, без задержки, началось знакомство и освоение ближайших окрестностей и города вообще.

Хорошо вокруг оказалось достаточно сверстников – мальчишек, с ними было проще, да и маме было спокойней.

Тем более, что у Андрея своя, взрослая, компания, у меня – своя.

За домами на противоположной стороне улицы начиналась самая настоящая окраина в виде пологого овражка с мелким ручейком, но почему-то нас совсем не привлекавшем.

Первое интересное для меня место в городе оказалось недалеко от дома.

Надо было пройти по нашей улице в центр, и в нескольких кварталах за забором – охраняемая территория, военного городка, а на ней самое интересное – клуб, в котором показывали кино. Ну, а об этом потом.

Дальше, где-то в центре города, располагалась огромная центральная площадь с большим зданием театра Оперы и Балета. Красивое здание с куполом и колоннами.

В этом театре, гораздо позже, я впервые увидел красочный спектакль и услышал музыку в исполнении оркестра. Это был первый балет, который я смотрел в своей жизни – балет «Спящая красавица». С тех пор поход в театр был для меня праздником, красивым представлением, всегда сказкой. Ведь здорово – огромные красивые декорации, яркие костюмы, сказка на сцене и завораживающая музыка! Это был новый и прекрасный мир, и он приносил столько радости и, наверное, то, что называется счастьем.

От ребят еще было известно, что в городе есть большая река – Обь. Но от дома до нее надо было идти далеко и долго.

Изредка летом ватага соседских мальчишек отправлялась туда покупаться. Когда мы выходили на берег, река казалась бесконечной в обе стороны, а другой берег – узкой полоской на горизонте, и едва видимой с моего роста. Остальное – водная гладь и легкие барашки волн на ней.

Горячий песок на берегу обжигал голые пятки, но зато приятно было войти в воду и охладить их, а потом погоняться по кромке, разбрызгивая воду и пиная редкие, выброшенные на берег, водоросли.

Тут же, рядом, на песке лежали огромные, опрокинутые днищами вверх, рыбацкие лодки. Они были черные, просмоленные, с торчащими из бортов, из-под отдельных рядов досок, пучками пакли. И от них исходил фантастический запах смолы.

Все было интересно и весело.

Но, еще был в городе дом, который я обходил стороной. Дом находился совсем недалеко – на соседней параллельной нашей улице.

Все началось с моего расшатавшегося и, наконец, сломавшегося молочного зуба, который мне страшно мешал – острая кромка «терзала» десну и рот. И тогда мама повела меня в детскую поликлинику.