Наши люди в Шанхае
Шрифт:
Конец пятидесятых годов прошлого века, холодная война, железный занавес. Ни о каких туристических поездках за границу в Советском Союзе и слыхом не слыхивали. Загранкомандировка в те годы была единственной возможностью посмотреть мир, и выпадала такая удача на долю очень и очень немногих счастливчиков.
Родители просто бредили этой поездкой. У них и в мыслях не было отказываться от той счастливой возможности, которую посылает им судьба.
Отговорила их бабушка.
— Вы собираетесь ехать в Китай все вместе? Всей семьей? — ледяным тоном осведомилась
— Да! — в один голос заверили бабушку счастливые мама с папой.
— С Татулей?!!
— Конечно с Татулей. А как же?!
— Ну, уж нет!!! С Татулей не пущу! — категоричным тоном заявила баба Таля. — Только через мой труп! — Она грохнула об пол пару тарелочек из остатков фамильного кузнецовского сервиза.
Для пущей убедительности грохнула.
С бабулиным мнением в семье считались. Она умела себя поставить.
Молодые родители поразмыслили и решили здоровьем единственной дочери не рисковать.
Кто знает, что ждет их в Китае? Какие там будут жилищные условия, и как субтропический климат Шанхая отразится на здоровье грудного ребенка, а еще там водятся сколопендры, и можно заболеть малярией, и бог его знает, какие еще опасности поджидают ребенка в чужой стране.
Подумаешь, год!!! Что значит разлука в каких то двенадцать месяцев по сравнению с безопасностью драгоценной Татуленьки?
Родители приняли единственно правильное, по их мнению, решение — папа поехал в Китай один.
Через год командировку ему продлили. Он должен был проработать на судостроительном заводе Шанхая еще два года.
Тут уж бабушка сама заговорила с мамой об отъезде.
Спасибо за это надо сказать любопытным соседкам по дому! Это их нелепые домыслы вынудили бабу Талю инициировать нашу поездку в Китай.
— Лельку Подольскую из двадцать второй квартиры сейчас в гастрономе на Кузнечном встретила. Вместе за мясом стояли, — кипя слезами, кричала бабуля еще с порога. — Опять про Колю спрашивала. Где, говорит, у вас, Наталья Андреевна, Катюшин муж? Что-то не видно его совсем. Говорили, что он в командировке, якобы вот-вот вернуться должен, а я смотрю Катюша, бедняжка, все одна да одна с ребеночком. Жалко, говорит, девочку, без отца растет. Хорошенькая, говорит, такая девочка у вас, полненькая, ручки, ножки, говорит, в перевязочках. Хабалка! — Бушевала бабушка, разбирая сумку с продуктами. — Морда бесстыжая эта Лелька! Чем сплетни сводить, лучше б за мужем своим как следует смотрела. Ходит вечно как гопник: ботинки нечищеные, брюки неглаженные, целую неделю в одной и той же рубашке.
Всю жизнь баба Таля стремилась к тому, чтобы все у нее в семье было как у людей. И даже лучше.
Самый любящий муж, самый умный сын, самая красивая дочь… У нее все самое-самое. Это так! Это все знают. Она этого достойна! Потому что она сама труженица, умница и красавица.
А тут вдруг такие дикие, ни на чем не основанные подозрения!
Да, что они себе позволяют? Как смеют эти бездельницы, злословить на всех углах о семейной жизни ее дочери.
Кто дал
В семье Ведененковых не может быть разведенной дочери. Не может!!! И говорить тут не о чем!
Сплетни окружающих не давали бабе Тале житья, выводили ее из равновесия, лишали сна.
Но как говорится: на каждый роток не накинешь платок.
Чтобы кардинально решить проблему, бабушка была вынуждена смириться с нашим отъездом.
Начались сборы в дорогу: оформление документов, беготня по магазинам, стояние в очередях.
Жена и дочь советского специалиста должны были достойно представлять свою страну за рубежом.
По вечерам на кухне стрекотала швейная машинка «Зингер». Это Ксенечка, портниха из соседней квартиры, шила мне платья.
Одно из них, самое, по словам мамы, нарядное, сшитое из шотландки в бело-голубую клетку, я помню прекрасно. После меня, лет десять еще, наверное, это платье носила моя любимая кукла Танюша. Она же донашивала и фетровый голубой беретик, который очень удачно прикупила мне к этому платью бабуля, отстояв за ним в «Пассаже» всего-навсего двухчасовую очередь.
Как бы то ни было, документы были получены, наряды упакованы, черный хлеб и килька с селедкой (угощение для папиных русских коллег в Шанхае) закуплены, настало время прощаться.
Мы с мамой выехали в Китай.
Отправились мы в столь дальнее путешествие почему то поездом. Поездом!!! Можете себе представить?!
Мама говорит, такова была рекомендация министерства.
Как подумаю, что пришлось пережить моей молоденькой маме за время пути, жуть берет. Одна-одинешенька, избалованный годовалый ребенок на руках и куча вещей в придачу: чемоданы, баулы, коробки и детский, простите за столь интимные подробности, ночной горшок.
Ехали долго, с двумя пересадками. Сначала в Москве, потом в Пекине. В общей сложности до Шанхая добирались почти две недели.
С Алсуфьевыми познакомились уже в самом начале пути, в вагоне поезда «Москва — Пекин».
Сережа с мамой тоже ехали к отцу и тоже в Шанхай. К тому же выяснилось, что жить в Шанхае нам предстоит в одной и той же гостинице. По счастливой случайности наши отцы, и мой, и Сережин, проживали в отеле «Пикарди».
Неудивительно, что наши мамы подружились, а как следствие подружились и мы с Алсуфьевым.
Ведь в раннем детстве дружишь с теми, с кем тебе приходится общаться. Водят тебя родители гулять именно в этот сквер и в эту песочницу, вот ты с обитателями этой песочницы и дружишь.
Какие могут быть варианты? Выбор у тебя невелик. Человек ты до определенного возраста подневольный.
Наша дружба с Сергеем пережила и школьные годы, и студенческие, и даже мое замужество. Мы дружим до сих пор!
Вполне естественно, Алсуфьев был первым, про кого я подумала, когда узнала, что Слава не сможет поехать со мной в Китай.
Вот только Алсуфьев тоже не может со мной поехать. Не может по той простой причине, что в это самое время он и так уже будет в Китае. Один. Без меня.