Наши павшие нас не оставят в беде. Со Второй Мировой – на Первую Звездную!

Стукалин Юрий Викторович

– Чисто! Иду на базу.

– Отлично. Вы оба справились, – похвалил нас инструктор. – Давайте домой, как раз к обеду поспеем.

Я поднял машину на нужную высоту и направил ее в сторону базы, как вдруг на меня вышла четверка чужаков. Тренировочные полеты осуществляли исключительно на территориях, не оккупированных тварями, и то, что произошло в небе, было для нас всех полной неожиданностью. «Крабы» появились внезапно. Радары засекли их с большим опозданием, и мы не успели среагировать.

Они пронеслись мимо и принялись тут же

разворачиваться, намереваясь напасть сзади-сверху. Наши пушки сработали, но ни один из снарядов не достиг цели. Действовать необходимо было молниеносно, чтобы не стать для чужаков мишенью. Опасаясь, что, если попробую набрать высоту, нас легко снимут на взлете, я резко бросил катер вниз.

То, что «крабы» появились в этом секторе, было дурным знаком. Они могли обнаружить нашу базу, а потом устроить массированный удар по ней. Смогли бы мы его отразить? Этого я не знал. Поэтому предпринял попытку увести врагов подальше от базы, надеясь, что мне удастся проделать этот отчаянный маневр и не погибнуть в первую же секунду.

– Уходи на полной! – закричал Вольфганг, но я и без него понимал, что скорость – единственное мое преимущество в данный момент.

Чужаки открыли огонь, но, к счастью, в нас не попали.

Ежи тем временем связался с базой и разъяснил ситуацию. Диспетчер, появившийся на экране, выглядел крайне озабоченным. Присутствие здесь чужаков его не на шутку встревожило:

– Мы принимаем меры! Высылаю вам подмогу, но только не покидайте ваш сектор!

– Передай мне управление! – приказал мне Ежи.

– Сам справлюсь! – отмахнулся я, стараясь в этот момент не завалить катер.

Местность тут холмистая, и я шел на бреющем, выжимая из машины все, что можно. Четыре врага на хвосте действовали на нервы. Наши пушки вновь заработали, но результат по-прежнему был нулевым.

– Переводи на ручное! – закричал Шульц, но я не сразу его понял.

– Он и так на ручном!

– Пушки! – крикнул он и выразительно показал руками, будто строчит из пулемета.

– Понял! – Я переключил режим стрельбы, и Вольфганг схватил выдвинувшийся из панели шутер.

Мельком я глянул на экран. Мы стремительно уходили из нашего сектора, уводя из него увязавшихся за нами чужаков. Твари не отставали, но это было не самое страшное. Хуже было другое – мы попадали в зону боевых действий. Фактически пересекли линию фронта.

– Не выходи за пределы! – закричал Ежи, но я не стал его слушать. На маневр у меня не было времени, и я упрямо пер вперед.

Вспомнил, как инструктор на учениях постоянно твердил нам: «В этом квадрате вы можете быть спокойны, но, покидая его, теряете всякие гарантии на помощь. Спасательные группы за вами не прилетят без санкции Советника, а он ни за что не даст распоряжение на вылет, дабы не рассекретить базу».

Получалось, что, выйдя из заданного квадрата и попав в зону активных военных действий, мы теряли всяческую поддержку, если только это не было обусловлено боевой задачей.

Смысл его слов был лаконичен и прост: «Как хотите, так и выкручивайтесь».

Но я все равно выбрал такой вариант развития событий.

– Ты безумец! – воскликнул Ежи.

Я не отреагировал на замечание и продолжал действовать по своему усмотрению, предпочитая быть живым безумцем, нежели мертвым умником. Вольфганг же, напротив, не возражал против моего выбора, подбадривая:

– Давай! Жми!

Он сосредоточился на стрельбе по врагу и один катер чужаков все-таки смахнул. При таком диком полете попасть было почти нереально, но ему удалось. Никакая автоматика не могла заменить верную руку и зоркий глаз. Мы проносились на бешеной скорости над землей, задевая днищем верхушки деревьев. Подбитая Вольфгангом машина заставила остальных инопланетян изменить траекторию полета. Они вильнули в стороны, чтобы не врезаться, а я использовал этот момент, чтобы набрать высоту. Оставшаяся троица «крабов» темпа не сбавила, открыв бешеную стрельбу. Два или три попадания были достаточно ощутимыми, наш катер сильно тряхнуло, и я чуть было не потерял управление.

В любой момент к чужакам могло подоспеть подкрепление, тогда как нам рассчитывать на поддержку не приходилось. Все, что я мог, так это стараться улизнуть от преследования и надеяться на меткость Вольфганга. Ситуация складывалась хреновая. Ежи, будучи отважным парнем, и то скис.

– Не дрейфь! – попытался я его немного приободрить, хотя сам уже уверенности в успешном исходе боя не испытывал.

– Что? – не понял он меня.

– Все будет хорошо!

На нас наседали, старались загнать, словно зайца. Долго удирать мы не сможем, зато не дадим врагам обнаружить нашу базу, пусть даже ценой собственных жизней. Оно того стоило! Потом, когда люди наберут достаточно сил, отомстят тварям.

Погоня была отчаянной. Но, когда я в очередной раз прощался с жизнью, пришла подмога.

– Двести двадцатый! Мы идем! Держись, блядь! – услышал я зычный, задорный голос. – Сейчас мы им навставляем!

На экране были сплошные помехи, связь постоянно прерывалась, и лица говорящего я не разглядел, но по матерку понял, что на подмогу нам спешит какой-то советский летчик из «новоприбывших».

Диспетчер влез в эфир, пытаясь остановить его и вернуть в заданный квадрат.

– Иди на хуй! – послышалось в ответ. – Русские своих не бросают!

Диспетчер, хотя едва ли понял и половину сказанного, благоразумно заткнулся, лишь пробурчал что-то о докладе Советнику.

– Двести двадцатый! – послышался гогот другого пилота. – Не ссы, братка! Идем!

Они налетели, словно коршуны. Шесть катеров сверху накинулись на чужаков и в два счета понаделали в них дыр, одну за другой роняя машины тварей на землю. У инопланетных гадов не было шансов. Снаряды, пущенные нашими парнями, вгрызлись во вражеских «крабов», превратив их в груды металлолома.