Наши предки
Шрифт:
– Чем можешь удивить? – спросил Мансур. – Своим разумом или руками, в которых нет силы?
– Тем и другим. – ответил ему. – Могу говорить и читать на многих языках. Если пожелает твоя душа, то украшу резьбой деревянные колонны твоего дома так красиво, что к тебе будут приходить отовсюду люди и поклоняться к изяществу, как божеству. Ты станешь известен не только в Медине, но также в других местах.
Ростовщик открыл глаза. Посмотрел на меня в упор масляными глазками. Пожевал что-то за щекой. Перевёл взгляд на деревянные колонны своего дома. Встал с насиженного
– Скажи мне ясно, что ты хочешь взамен? – поинтересовался Мансур. – Если у тебя получится задуманное, в мой дом будут приходить люди, как к святыням Аллаха. Выполню твоё желание.
– Хочется, чтобы ты вернул добро в дом Ахмеда – ответил ему. – а мне помог вернуться на Родину.
– Всего такая малость! – удивился ростовщик. – Ожидал от тебя больших требований. То, что ты сказал, насчёт Ахмеда, выполню сразу, как только двор заполнится гостями. Остальное позже.
– Тогда ударим по рукам! – поддержал, желаемое и протянул Мансуру руку, израненную волками.
– По рукам! – согласился Мансур, брезгливо пожимая мою руку. – Можешь приступать к работе.
– Нет, сейчас не могу. – возразил ему. – Ты прикажи своим людям подпереть чем-то места, где стоят деревянные столбы. Столбы пусть закрепят на вертеле, как барашка над костром, чтобы можно было делать резьбу на дереве, поворачивая столбы по кругу. Тем временем подготовлю инструмент к резьбе по дереву. Когда все будет готово, то ты позовёшь меня, начну выполнять свою работу.
– Согласен. – ответил Мансур. – Мои люди выполнят твою просьбу и сообщат тебе об этом.
10. Воля Аллаха.
Лейла взяла меня под руку, мы отправились обратно домой. Мансур приказал своей охране проводить нас до дома Ахмеда, так как время было к вечеру.
Темными улицами Медины ходить опасно. Кроме того, ходили слухи, что несколько человек из банды Кайсума остались живы и хотят отомстить нам за смерть своего вожака. Даже были попытки проникнуть в дом Ахмеда. Лишь благодаря тому, что у него очень большой род, нападений на дом не было. Только заметили вблизи дома не знакомых людей.
Мы не прошли и половину пути, как путь нам преградили люди, вооружённые палками и ножами. Охрана наша состояла из четырёх человек, а вооружённых людей было с десяток. В сумерках наступающей ночи нам было трудно разглядеть лица людей. Мы остановились на расстоянии друг от друга. Никто не решался нападать первым. С обратной стороны вышел человек, который приблизился к нам на длину своей палки.
– Мы из дома Ахмеда, – сказал мужчина. – Мы ищем Лейлу и Гурея. Время позднее, а их нет дома.
– Чахбер! – радостно, воскликнула Лейла. – Это мой дядя. Дальше нас провожать не надо.
– Вы нас хотя бы предупредили о своём уходе, – взволнованно, сказал Чахбер. – Вас всюду ищут.
– Мы думали, что быстро вернёмся, – стала оправдываться Лейла. – Разговор затянулся надолго.
Охранники ростовщика повернули обратно, а мы продолжили свой
Чахбер и один парень из дома Ахмеда помогали мне передвигаться. Лейла шла рядом с нами и наблюдала за моей хромотой. Когда мы вошли во двор Ахмеда, сразу направился к кузнецу по имени Кейшим, который был родственником этого дома.
При свете масляной лампы объяснил Кейшиму какие мне надо сделать инструменты к резьбе по дереву. Он ни стал откладывать свою работу на завтра и приступил раздувать мехами печь кузницы.
Был не в силах помогать ему и после сытного ужина отправился спать в свою комнату. Лейла и Альман проводили меня до самой постели. Помогли переодеться в ночную одежду и уложили спать.
Лейла на прощание поцеловала меня в щеку и отправилась следом за своим дедом. Ещё долго ощущал теплоту её губ на своей щеке. Думал, что она воспринимает меня, как своего брата или как героя, спасающего её семью.
Мне же хотелось познать к себе любовь Лейлы, а после, что будет, то и будет. Хотелось, чтобы сон мой посланный Богом сбылся наяву, а она была близка со мной.
Ведь не могу же оставить своё потомство с нелюбимой мне женщиной. Надо чтобы между мной и Лейла была взаимная любовь способная дать нам дитя.
Проснулся до рассвета и сразу пошёл в кузницу. Кейшим спал под навесом. Рядом с ним лежали его изделия. Возможно, что не владел арабским языком так, как русским, чтобы толково объяснить Кейшиму суть своего заказа, но работа была выполнена столь искусно, что ею можно было любоваться, как произведением искусства?
Штихеля, стамески, долото и ножи были выполнены в арабском кузнечном стиле. Форма инструментов была тонка и изящна. Словно все делали не из металла, а вырезали из куска мягкой древесины. Было интересно на изделия смотреть, ну, а работать, тем более будет приятно.
Только бы мне быстрее начать свою работу. Теперь моя работа зависела от расторопности людей дома ростовщика Мансура. Собрал осторожно весь инструмент, и чтобы не разбудить Кейшима, тихо ушёл в дом.
В своей комнате зажёг масляную лампу и на куске белой бумаги стал делать наброски будущего орнамента для резьбы на деревянных столбах Мансура. Карандашом мне служили кусочки графита, которыми дети Ахмеда украшали свои красивые камушки и играли ими во дворе дома. Мне надо было сделать несколько эскизов.
– Ты не спишь? – услышал за спиной, голос Лейлы. – Пришла посмотреть на тебя спящего.
Она присела рядом со мной. Ничего не ответил ей, но, когда повернулся в её сторону, так наши чувства сами сказали все за нас. Её глаза и губы были так близки, что всё произошло, само собой.
Потерял разум и способности владеть своими чувствами. Наши губы слились в едином поцелуе, а сердца так сильно застучали, что казалось, они вот-вот выскочат наружу.
Совершилось то, чего мы страстно хотели и сильно боялись. Наши тела соединились в едином порыве и были подвластны движению любви. Нарушил девственность Лейлы.