Насилие и социальные порядки
Шрифт:
Межпартийная конкуренция способствует внутрипартийной сдержанности и сотрудничеству в том или ином виде. Ван Бюрен [133] объяснил в 1830-х гг., что без конкуренции индивиды и организации, составляющие партию, имеют только слабые стимулы делать компромиссы, необходимые для поддержания партии как эффективной организации и участника предвыборной борьбы (Hofstadter, 1969, ch. 6, особ. р. 226–252). С момента возникновения организованных политических партий в рамках первой американской партийной системы в начале 1790-хгг., одна партия стремилась уничтожить другую. Американцы этой эпохи не имели представления о лояльной оппозиции: такой оппозиции никогда не существовало ни в одной политической системе. Когда в период «Эры доброго согласия» (1816–1824) исчезла оппозиционная федералистская партия, доминирующая джефферсонианская партия распалась на несколько фракций, которые не могли работать вместе.
133
Мартин Ван Бюрен (1782–1862) — политический деятель, восьмой президент США с 1837 по 1841 г. — Прим. перев.
Ван Бюрен понял, что противоположные фракции внутри партии имеют стимулы к компромиссу и приспособлению друг к другу, только когда этого требует победа. Хофштадтер объясняет:
Тогда стало ясно, что партия проиграла не из-за присутствия сильной оппозиционной партии, но из-за ее отсутствия: отсутствие внешнего принуждения к солидарности, привело к беспрепятственному внутреннему распаду. Урок был ясным: распри и волнения, вызываемые личными фракциями [134] гораздо более серьезны и гораздо более достойны осуждения, чем открытый принципиальный конфликт двух больших партий (Hofstadter, 1969, р. 229.—Курсив наш).
134
Имеется в виду различие, проведенное Давидом Юмом в работе «О партиях вообще»: «Фракции можно разделить на личные и реальные, т. е. на те, которые основаны на личной дружбе или вражде в среде лиц, составляющих соперничающие партии, и те, которые основаны на каком-либо реальном различии во мнении или интересе» (Юм, 1996, с. 512). — Прим. ред.
С развитием второй партийной системы (примерно с 1832 по 1860 г.), последовавшим за «Эрой доброго согласия», убеждения пришли в соответствие с опытом: с середины 1830-х гг. возникла новая система стабильной двухпартийной конкуренции и в американской системе ценностей произошла трансформация — от убеждений, отражавших попытки одной партии подавить другую, к идее двухпартийной системы с лояльной оппозиционной партией.
Трансформация убеждений является центральной для поддержания партийной конкуренции в порядках открытого доступа. Сейчас конкуренция между партиями кажется нам общим местом, но идея партийной конкуренции, особенно идея лояльных оппозиционных партий, должна была быть изобретена и поддержана. Ван Бюрен выявил центральный пункт системы стимулов, поддерживающих эти убеждения: конкуренция со стороны оппозиции необходима для успеха победителя. Также мы здесь видим, что результатом устойчивой партийной конкуренции являются ограничения политики: победители не стремятся уничтожить оппозицию, а у последней нет цели взять власть и уничтожить тех, кто обладает ею сейчас.
Представители политической теории плюрализма показали другой аспект той же самой логики конкурентной политики. Эти исследователи понимали политику как баланс власти групп интересов (Truman, 1952). В классическом плюралистическом тексте Даля «Кто управляет?» (Dahl, 1962) показано, что демократии порядка открытого доступа сталкиваются с множеством общественных проблем и что ни одна из групп не может извлечь из этого слишком много из страха мобилизации большого числа других групп против своих действий. Даль заметил, что по разным общественным проблемам различаются наборы активных или внимательных групп интересов и совокупностей избирателей. Группы, которые имеют влияние по одним проблемам (например, застройщики озабочены местным городским развитием), как правило, не являются основными игроками в других вопросах (например, образовании, социальном обеспечении, сельском хозяйстве или обороне).
Данное наблюдение содержит важную мысль, которая не была понята в этой литературе. Проблема плюралистического анализа и исследований групп интересов в основном заключается в том, что структура электората и активность групп считаются экзогенными. Напротив, группы интересов, проявляющие активность относительно какой-либо проблемы, являются эндогенными. Если группа стремится получить слишком много, то другие группы, обычно неактивные по этому вопросу, вероятно, обратят на это внимание и станут активными настолько, что потенциально смогут изменить расклад политических сил и, следовательно, результат. Использование эндогенного плюраличестского подхода при исследовании влияния групп показывает, что группы в порядках открытого доступа в большинстве случаев имеют стимулы для того, чтобы умерить свои требования. В противном случае существует риск мобилизации аутсайдеров к активному участию в формах, наносящих ущерб интересам исходной группы. Эндогенный подход показывает, что некоторые рынки в порядках открытого доступа
Сила как меж-, так и внутрипартийной конкуренции, а также плюралистические аргументы показывают, что те, кто стремится к получению ренты, имеют сильные стимулы для того, чтобы просчитывать последствия собственных действий и умерять свои политические запросы. Иначе те группы, которые в настоящее время неактивны по данному вопросу, начнут проявлять активность и нарушат существующее политическое равновесие. Хотя многие виды политики способствуют созданию ренты, большинство рынков в порядках открытого доступа не монополизированы и не подлежат высокому уровню тарифной защиты. В этом аспекте два социальных порядка существенно отличаются друг от друга.
Фискальные стимулы представляют собой еще один набор стимулов против рентоориентированного поведения в порядках открытого доступа, дополняющий политическую конкуренцию [135] . Независимо от целей, которые преследует политическое руководство во всех правительствах, для их достижения оно нуждается в доходах. Данный фискальный эффект склоняет должностных лиц в пользу политики, которая способствует увеличению налоговых поступлений. В порядках открытого доступа для повышения доходов, как правило, используются общие налоги на экономическую деятельность, например, распространенный в Европе налог на добавленную стоимость или подоходный налог в США. Зависимость от налогов такого типа означает, что финансовые ресурсы правительства растут и сокращаются вместе с экономическим благосостоянием. Политика, препятствующая экономическому развитию, снижает налоговые поступления.
135
Непосредственное рассмотрение фискальных интересов см.: Wallis, Sylla and Legler, 1994 и Weingast, 2006b; более общее обсуждение фискальных эффектов см.: Tiebout, 1956 и Oates, 1972.
Основной вывод ясен: широко распространенная политика по созданию ренты дестабилизирует властную коалицию. Подобная политика ведет к сжатию экономики и сокращению налоговых поступлений, поэтому коалиция не может поддерживать существующую структуру распределения благ и, следовательно, должна сократить расходы, нанося ущерб тем группам избирателей, кому эти расходы выгодны. Фискальные интересы политических должностных лиц вынуждают их быть заинтересованными в экономическом процветании, даже если оно не является их основной целью. Действующие власти в порядках открытого доступа имеют сильные стимулы поддерживать процветание, а имеющиеся свидетельства подтверждают, что в противном случае они рискуют лишиться власти (Kramer, 1971; Tufte, 1978). Кроме того, как показывают Буэно де Мескита и соавторы (Bueno de Mesquita et al., 2003), создание ренты в больших масштабах неэффективно в условиях массовыхвыборов; политические лидеры завоюют гораздо больше голосов благодаря предоставлению общественных благ (образования, социального страхования), а не частных (создание ренты).
Рыночная конкуренция
Процветающие рыночные экономики также способствуют стабильности порядков открытого доступа — и особенно демократии — необычайным множеством способов.
Исследуя демократию в отрыве от рынков, политологи не заметили эти силы политической стабильности. И очевидно — этот эффект давно известен политологам, — что конкурентные рынки обеспечивают наиболее мощные средства долгосрочного экономического процветания. Данные по целому ряду политических систем показывают, что чем выше их благосостояние, тем они стабильнее, а действующие власти занимают более прочные позиции, если они обеспечивают процветание (Haggard and Kauffman, 1995; Kramer, 1971; Londregan and Poole, 1990; Tufte, 1978). Поскольку порядки открытого доступа обеспечивают условия для процветания рынков, они создают благосостояние в долгосрочном периоде такими путями, которые недоступны естественным государствам.
Точнее, благодаря его влиянию на политическую стабильность ценовой механизм облегчает плюрализм, гражданское общество и партийную конкуренцию. Цены на конкурентных рынках отражают предельные издержки. Это означает, что изменение в одной из сфер политики передается через экономику, например, путем изменения цен на других рынках. Чем сильнее изменения в других сферах политики, вызванные первоначальным изменением политики, тем сильнее вероятное ответное воздействие групп интересов из других сфер в исходной политической области. Поэтому конкурентные рынки сочетаются с открытым доступом к организациям для облегчения наблюдения за правительственной политикой и координации действий против неблагоприятной политики, проводимой правительством. Отсутствие конкурентных рынков препятствует этой передаче сигналов и ответному воздействию.