Насилие истиной

Веснина Тиана

— Она? — несколько удивился Лютаев. — Ну тогда, что ж…

— Как и когда вы узнали об убийстве Жаклин Рахманиной? — внимательно глядя на бывшего сердцееда всей страны, спросил детектив.

Тот в одно мгновение собрался и сосредоточенно ответил:

— Сегодня утром в новостях объявили и повестку принесли. Правда, в повестке не указана причина вызова, но оно и понятно.

Кирилл оглядел комнату. «Странно, с чего бы это Лютаев до сих пор трезвый, ведь я пришел в начале третьего», — возник у него вопрос.

— Где

вы были ночью седьмого июня?

Николай Степанович с широкой улыбкой добряка охотно ответил:

— Пил! В соседнем дворе. Свидетелей полно.

Кирилл с не меньшим добродушием улыбнулся ему в ответ:

— Ну, посудите сами, Николай Степанович, могу ли я поверить свидетельским показаниям не вполне трезвых людей?

Взгляд сыщика задержался на обложке «Советского экрана», приклеенной к стеклу буфета. На ней был запечатлен хитроумный Петруччо, которому удалось укротить строптивую.

— Сильный фильм! — кивнул в сторону фотографии Кирилл.

— Неужто видели? — с большим сомнением спросил Лютаев.

— Конечно! Ведь это классика!

— Во как! Классика! — с явным удовольствием повторил актер. — Что? Как Толстого перечитывают, так и нас смотреть будут?

— Почему будут? Уже смотрят! Золотой фонд киноискусства.

— Золотой фонд! — передразнивая с неожиданной неприязнью в голосе, прошамкал Лютаев. — А что ж так к своему фонду по-свински относитесь? Вон, смотрите, как живу! — обвел он свою убогую квартиру, а затем двумя пальцами оттянул от груди вылинявшую тельняшку. — Спасибо морякам, подарили, а то и ходить-то не в чем было!

— Николай Степанович! Вы же сами такую жизнь себе пожелали! К кому же претензии?

— Сам пожелал, много ты понимаешь, молодой еще! Интриги, сволочи приятели-предатели…

— И единственный друг — бутылка! — иронично закончил фразу Мелентьев.

Из глаз Лютаева искры посыпались. Он подскочил, с необыкновенной прытью выхватил из-под себя стул и, замахнувшись на Кирилла, прорычал:

— А ну, убирайся! Частный прихвостень! Чтоб духу твоего…

Кирилл приподнялся, легко вырвал стул из его скрюченных злобой пальцев и сказал:

— Давайте поговорим спокойно, если вы заинтересованы в том, чтобы убийца Рахманиной был найден.

Лютаев мешковато свалился на стул, едва устоявший под его тяжестью.

— А что же мне быть не заинтересованным? — произнес он и немигающим взглядом уставился на детектива. Было заметно, что он о чем-то размышляет.

Все еще не выходя из задумчивости, Николай Степанович поднялся, подошел к буфету и вынул новую бутылку водки. Поставил на стол и пододвинул два стакана. Спохватился, выбежал на кухню и вернулся с тарелкой, на которой лежали помидоры, огурцы и ветчина.

— Помянем Жаклинушку!

Кирилл с тоской посмотрел на бутылку сомнительного производства, но выпить пришлось.

Закусили.

— Ты, парень как, не из ментов будешь? — пронизывая Мелентьева взглядом Малюты

Скуратова, спросил Лютаев.

— Я же вам говорил, что веду расследование по просьбе Светланы Ферри и не имею ни малейшего отношения к милиции.

— Да вижу, вижу, — добродушно посмеиваясь, откинулся на спинку стула Николай Степанович. — Меня не проведешь, — погрозил он пальцем Мелентьеву. — Давай-ка еще выпьем.

Даже ради следствия Кирилл не мог пойти на такую жертву, но и сердить Лютаева ему не хотелось. Он тоскливо оглянулся. В открытую на балкон дверь увидел приготовленные к сдаче бутылки и несколько литровых банок.

— Воды бы! Жарко! — обратился он к Лютаеву.

Тот вышел на кухню. Кирилл тем временем схватил пустую банку и поставил ее у ножки стола.

Лютаев принес графин теплой водопроводной воды. Мелентьев через силу сделал несколько глотков.

— Ну давай! — быстро наполнил опустевшие стаканы Николай Степанович и, запрокинув голову, медленно, с наслаждением выпил.

Кирилл громко закашлялся и вылил содержимое стакана в банку. Затем на манер Лютаева запрокинул голову и сделал вид, что пьет.

Лютаев громко хрустнул огурцом.

— Вот ты мне скажи, положим, я потерял из виду человека… ну, не знаю, куда он делся! — для наглядности Николай Степанович живо задвигался на стуле и завертел головой, изображая тщетные поиски. — Вот ты бы смог его найти? — глазки его сощурились, губы распылились в ехидной выжидательной улыбке.

— Если вы сообщите мне какие-нибудь сведения об этом человеке, например, когда и при каких обстоятельствах он исчез, в чем был одет…

— Что? Ни фамилию, ни имя? Только в чем одет… когда и при каких обстоятельствах? А если еще скажу, что машина у него была?

— Машина облегчит поиск.

Лютаев, словно бобер, принялся покусывать свой кулак. Кирилл чувствовал, что хочет он ему что-то сказать, да не решается.

Николай Степанович начал осторожно.

— Слушай, а много тебе Светка Ферри заплатить обещала?

Кирилл рассмеялся, придав голосу максимум добродушия.

— А лишние не помешают!

— Я это понял, как тебя увидел! Франт! На зарплату так не оденешься. Да и автомобильчик у тебя тот еще! Я в кухне в окно посмотрел. Вот и подумал, если я тебе помогу найти преступника, предположим, — все еще продолжал осторожничать Лютаев, — ты мне должен же чего-нибудь заплатить?

— Само собой разумеется! — воскликнул Мелентьев.

— А вот если бы еще можно было подзаработать, ты бы не отказался?

— Я бы? Конечно, не отказался!

Лютаев нервно потер ладони.

— Учти, разговор сугубо между нами! Ментам — ни слова! Я им завтра допрос коммуниста в гестапо сыграю. Была у меня такая роль, — развеселился он. — А с тобой мы по душам, так сказать, чистосердечно и доверительно. Короче, нужно разыскать одну бабу! — понизив голос, произнес он.

— Зачем?