Насл?дство
Шрифт:
— Вы мне тоже.
Губы его коснулись ее шеи и Катя рвано выдохнула.
Вопреки всему на свете, ей хотелось, чтоб он ее касался…
Но это было против всех правил приличий и элементарных законов нравственности.
Инкнесса вырвала у Михаила свою руку и выбежала из комнаты.
Климский улыбнулся.
Дуня металась по коридору с перекосившимся от ужаса лицом.
Михаил окинул служанку удивленным взглядом и спросил:
— Что
Девушка показала пальцем на прихожую.
— Пришли… гости…
Юрист заглянул в комнату, никого не увидел и уточнил:
— Не пустила что ли? Кто там?
Бледная служанка дрожащим голосом сообщила:
— Очень странные люди. У них карета с решетками на окнах. Но это точно не полицейские. Господин, я у них перед носом дверь закрыла, теперь думаю: не зря ли? Может, в гостиную их проводить?
Климский насторожился.
— Нет! Ты все сделала правильно. Иди, я разберусь.
Обрадованная Дуня в мгновение ока скрылась с глаз. Михаил прошел в прихожую и открыл входную дверь.
— Светлой стороны. Чем могу быть полезен?
На пороге стоял мужчина с медицинским саквояжем, из-за его спины выглядывали двое рослых парней.
— Добрый день, — вкрадчиво поздоровался незнакомец приятным баритоном. — Могу я видеть графиню Мережскую, урожденную инкнессу?
— А вы, собственно, кто? И по какому поводу прибыли?
— А вы кто?
Климский насмешливо приподнял бровь.
— Юридический представитель инкнессы.
Мужчина в ответ нехотя представился:
— Душевный доктор Змееустовой больницы.
На лице Михаила не дрогнула ни одна мышца. Только пальцы сжали косяк двери так, что он перестал их чувствовать.
— К сожалению, мне совершенно неясно, по какому поводу вы приехали.
— Может, мы поговорим в гостиной? — доктор попытался протиснуться внутрь, но юрист преградил ему дорогу.
— Не вижу причин приглашать вас в дом. Вы явно ошиблись адресом.
Потерявший терпение гость перешел на более резкий тон:
— Не думаю. Господин Ляпецкой дал нам четкие указания.
— Инкнессы теперь подрабатывают душевными лекарями? Не знал, что милейший Аристарх стал раздавать направо и налево медицинские заключения.
— Вас это не касается. Выступать от лица больного может только ближайший родственник. В данном случае отец.
— О! Вы забыли некоторые юридические тонкости. Как ознакомитесь, возвращайтесь, я буду вас очень ждать.
— То есть в дом вы нас не пустите и инкнессу не позовете?
— Графиня отбыла в гости. Но даже если бы она и находилась дома, то да, я бы вас к ней на чай не пригласил. И был бы в своем праве. Лучше изучайте законы, господа. Темной стороны.
Климский закрыл дверь и прислушался.
Катя стояла в дверном проеме, бледная, как мел. Глаза ее были широко распахнуты, а губы подрагивали.
Михаил пересек комнату быстрым шагом и обнял девушку.
— Все будет хорошо, не бойся.
Она вцепилась в его плечи.
— Вы же не верите в мои россказни.
Климский вздохнул и вернулся к выканью.
— Я вам доверяю гораздо больше, чем вы сами себе верите. Катя, чтобы с вами не происходило, мы это преодолеем.
Мережская промолчала. Его «мы» грело ей душу.
Часы неумолимо тикали.
— Отец не бросит свою затею. Он никогда не отступает.
— У нас есть немного времени. Что-нибудь придумаем.
— Угу.
Екатерина устало уткнулась ему в плечо. Руки ее, которые она не знала куда деть, невесомо легли мужчине на талию. Михаил одной ладонью прижал девушку к себе, а другой гладил по спине.
— Все будет хорошо, вот увидите. Вам достанется этот дом…
— Не хочу! — прошептала зло Катя. — Не нужен он мне! Я вообще от наследства отказаться хочу. Мне бы купить маленький домишко где-нибудь очень далеко… да хоть в вашем городке.
— И что вы там будете делать?
— Шить? Я в пансионате вышивала лучше всех. А еще я вязать умею.
Климский мягко улыбнулся ее воздушным мечтам.
— Хорошо, а дом вы на что купите?
— У меня есть деньги. Только мне не хватает немножко… А продать больше нечего.
— Столовое серебро.
— Оно Мережских. И достанется наследнику. А свои драгоценности я все уже сдала.
Его рука стала перебирать ее локоны.
— Не волнуйтесь. Если вам не хватает немного — не беда, можно же и поторговаться. Я очень неплохо сбиваю цену.
— Неужели?
— Честно. Между прочим, мать с детства брала меня на рынок. Так что я торгуюсь как заправская кухарка.
Михаил переместил пальцы на ее шею. Екатерина чувствовала как от его ладоней по телу расходится тепло. Инстинктивно она сильнее вжалась в мужчину.
Было хорошо. Спокойно, уютно… жарко. Жалко, что это все неправильно…
Климский не выдержал: чуть отстранился, склонился к ее лицу. Коснулся поцелуем виска, щеки, губ…
И Катя неумело ответила.
Михаил целовался нежно, но как-то яростно — со всем пылом страстного человека. Девушка — неуверенно, робко, смущенно. Они простояли какое-то время в дверном проеме, пока Климский не сместил инкнессу вправо, прижимая к стене. Дверь, удерживаемая раньше их телами, оглушительно хлопнула, разбивая на осколки очарование минуты.