Наследие #5: Статус S
Шрифт:
— А она-то тебя любила?
Он вдруг рассмеялся в голос, хотя и в смехе этом мне тоже почудилось что-то болезненное.
— Это уже начинает пугать, Террел. Я ведь тоже задавался ровно тем же вопросом. С Софией, твоей матерью, в этом смысле было гораздо проще — я всегда знал ответ. Хотя… Чёрт возьми, в итоге они с Кингом…
Он отвернулся, и мы снова надолго замолчали. Сквер был небольшой, и за время разговора мы неспешным шагом успели сделать по нему почти полный круг, вернувшись к зданию департамента разработки.
— Но ты так и не ответил толком, — всё же решил я дожать до
— Анастасия умерла, и формально мы не довели дело до конца. Но эти совместные наработки я потом использовал в «Саламандре». И со временем начал замечать, что… Что-то прорывается. Это кажется невероятным, потому что у меня ведь в распоряжении были лишь разрозненные оцифрованные данные, что-то вроде результатов сканирования её мозга. Большую их часть я даже не умел толком трактовать. Это ведь Анастасия была нейробиологом, а не я. Но потом все эти кусочки будто начали срастаться заново…
— Это… и п-правда невероятно.
— Я и сам не понимаю, как это могло произойти. Возможно, повлияло то, что я использовал эти куски оцифрованной личности именно в «Саламандре», в рамках анализа человеческих поведенческих паттернов. Возможно, одно наложилось на другое…
Он помотал головой.
— Впрочем, это я сейчас, задним умом, понимаю всё это. А тогда я гнал от себя эти мысли. Думал, что сам себя накручиваю. Я слишком много думал об Анастасии, даже саму нейросеть назвал её именем. Так что неудивительно, что мне началось мерещиться всякое. София, кстати, даже ревновала меня, и это тогда казалось мне глупостью. Наверное, именно тогда мы и стали отдаляться друг от друга…
— А потом? — спросил я, потому что снова повисла пауза.
— А потом был тот пожар. И он перевернул вообще всё.
— Ты уверен, что это была она? Анастасия?
Он покачал головой.
— В этой истории ни в чём нельзя быть уверенным. Самый чёрный период в моей жизни. Сплошная череда предательств от людей, которых я считал самыми близкими… Я тогда уехал в полной уверенности, что потерял всё. И тебя в том числе. Но, как видишь…
Я вздохнул. У меня самого были двойственные чувства на этот счёт. Кинг ведь давно уже рассказал мне о версии, что именно Анастасия устроила тот пожар, в котором погибла моя мать, а сам я получил памятный ожог, заметный до сих пор. Но это почему-то не всколыхнуло во мне какой-то однозначной ненависти к Анастасии. Я воспринял всю эту историю отстранённо, будто она меня не касалась. Впрочем, если задуматься — так и есть. Я вырос в интернате, и совершенно не помнил родителей. Да и Анастасия воспринималась как нечто неодушевлённое, и ненавидеть её было глупо. Всё равно что винить в автомобильной аварии неудачно подвернувшийся столб.
Но сейчас… Изменилось ли что-то? И должно ли?
— Но сам-то ты как думаешь? Это сделала она?
— Поставить точку в этих сомнениях сможет только она сама.
— Как? Просто спросишь её об этом?
— Да. Только это не так уж просто сделать. Для взаимодействия с Анастасией Флинт с Гендерсоном наворотили специальный интерфейс с кучей промежуточных сред. Но он заточен под очень узкие задачи, связанные исключительно с «Наследием». Они толком не понимали, как
— Не получилось? — уточнил я, потому что он снова замолчал, погрузившись в свои мысли. Он вообще регулярно так вот подвисал, будто тормозящий компьютер.
— Сложно сказать. Мне показалось, что она меня… узнала. Но не вспомнила.
— Что это значит?
— Что теперь мы знаем, что находится в том последнем модуле, который нужно активировать. Это те части архива, что содержат долговременную память Анастасии. Точнее, её… биологического прототипа. Те кластеры я в принципе хранил отдельно, потому что в «Саламандре» они были ни к чему. Но если нейросеть и правда каким-то образом собрала воедино личность Анастасии, то это та последняя часть паззла, которой не хватает. Активируем этот архив — и она окончательно пробудится.
— Ну хорошо. Но как найти оставшиеся тайники? Мимик-то сбежал.
— Я уже работаю над этим. Искать снаружи, в самом массиве кода, бесполезно — даже я на это потрачу недели, а то и месяцы. Но можно попробовать изнутри, из самого «Наследия». Архивы ведь маскируются под игровые объекты, просто запрятаны подальше, чтобы никто из игроков не мог на них случайно наткнуться.
— Но как их тогда обнаружить? Это же как иголка в стоге сена.
— Что-нибудь придумаю. Дай мне несколько часов. Точной наводки не обещаю, но попробую сделать для тебя что-то вроде… компаса. В виде игрового объекта, который сможет использовать твой персонаж
— Было бы здорово. А пока этот компас не готов, чем мне заняться?
Он усмехнулся.
— Ну, дел у тебя и без того хватает. Я, конечно, заступился за тебя перед Сайтоном, но ты ведь и правда напортачил. Надо бы прикрыть всю эту некромантскую лавочку побыстрее. Чем больше игроков втянется в этот ивент в ближайшие сутки — тем сильнее будут Вершители. А нам нужно сохранять хотя бы равновесие.
— Да я п-понимаю, — вздохнул я и взглянул на часы. — Только… Можно я отлучусь ненадолго?
Отец вопросительно приподнял бровь, и я поспешно добавил:
— Это тоже для дела. Мне понадобится п-помощь одного человека. Но, думаю, сначала нужно б-будет встретиться с ним. Лично.
— По-другому никак?
Я вздохнул и покачал головой.
— Вряд ли. С ним я тоже немного того… Напортачил.
— Что ж, тогда исправляйся. Я предупрежу Сайтона.
Он потрепал меня по плечу и вернулся в здание. Я же активировал коммуникатор и надолго завис над пустым окошком для ввода текстового сообщения.
Уф, с чего начать-то? Никогда не был силён в таких делах… Наконец, после долгих раздумий плюнул и написал, как есть.
«Привет, Вивиан. Мне нужна твоя помощь. Это срочно».
Глава 8
— Да, я серьёзно. Надевай!
— Просто… У меня, если честно, совсем нет времени на…
— Надевай! Или разговор окончен.
Я с сомнением оглядел непривычной формы «лапы» — удлиненные, увесистые, из плотного упругого материала. Вздохнув, затянул лямки для ладоней и предплечий, встал в стойку.