Наследие Черной Воды 2

Артемьев Роман Г.

Вот тут-то и появляется противоречие. Мы сами, в определенной степени, являемся людьми, мы живем в их обществе и неизбежно с ним взаимодействуем. Даже отъявленные отшельники вроде Горящей Головы вынуждены контактировать со смертными хотя бы ради возможности исполнять остальные статьи Закона. Поэтому чаще, чем хотелось бы, возникают ситуации, когда вмешиваться необходимо, но вмешиваться нельзя.

К счастью, существует градация воздействия. Незримая Власть, великое творение Старейших, вплетенное в саму ткань мироздания, не ошибается в оценке поступков и помыслов. Влияние на судьбу отдельного человека наказывается на порядки слабее, чем влияние на народы или государства. Убийство обычного крестьянина

не принесет последствий, в отличие от убийства правителя или выдающегося философа. За прямой совет, поданный королю, придётся заплатить тяжелее, чем за него же, сформулированный в виде загадки. Очень много мелочей, которые следует учитывать. Причем кара принимает самые разные формы и накладывается как на весь Дом, так и на непосредственных виновников.

Можно ли обойти Закон? Полностью — нет. Однако минимизировать последствия своих действий вполне реально. Использовать вассалов или, ещё лучше, совсем не связанных с тобой личностей, избегать прямых действий, учитывать нормы социума, в том числе моральные. При правильном подходе можно негласно рулить правительством и отделываться легкой простудой дважды в год. Это не голословное утверждение, а описание отношений владыки Призрачной Белки и республики Венеция в пятнадцатом веке.

— Как ему удавалось?

— Вряд ли мы когда-нибудь узнаем, — развел руками Калм. — Владыка Камити давно прошел Врата, а за всю историю обратно возвращалось не более четырех десятков ушедших. Причем надолго они не задерживались — выполняли волю Старейших и немедленно покидали наш мир.

— Зачем вообще нужен Зов? Почему мы уходим?

— Опять же — нет одной причины, есть сразу несколько. Для Старейших выгодно получить в свиту вассалов с нестандартным, с их точки зрения, мышлением. На нас давит физиология, после достижения определенного уровня силы оставаться в бедном энергией мире становится тяжко. Тебе до такого далеко, а я уже что-то ощущаю… И с точки зрения Незримой Власти лучше, чтобы во главе Священных Домов стояли условные люди, а не многотысячелетние чудовища.

Мы отвлеклись. Перейдём непосредственно к Британии. Наши Священные Дома условно можно разделить на две группы — участвующие в работе Министерства Чародейных Дел и независимые, отказавшиеся от предложения короны. Есть ещё Горящая Голова, которая даже в Совет Мудрых не входит, но они сидят на Шетландах и ни во что не вмешиваются, их не учитываем. Тем, кто работает в министерстве, приходится быть аккуратнее в исполнении своих обязанностей, как должностных, так и изначального долга. Иногда простая служебная записка оборачивается ослаблением магических способностей на неопределенный срок. Опять же, ссылаюсь на реальный случай, на сей раз из личного опыта. Эн Люций Бладрейдж, пятый этого имени, в середине прошлого века был вынужден уйти с поста руководителя силового департамента по причине утери зрения. А ведь он всего-то поставил визу на служебке, запрашивающей разрешение на снос пяти зданий в центре Абингдона. Расширятся они вздумали! Не посмотрели, что город очень древний, что на тот момент в зданиях сидели исследовательские фирмы, проигнорировали протест общества археологов. Глаза эну Люцию потом восстановили, но возвращаться на пост он отказался. Сказал, дескать, с него хватит.

— Нехарактерно мудрое решение для Кровавой Ярости.

— Майрон, перестань, — сделал страдальческое лицо Калм. — Вашу вражду давно пора прекратить. Она никому не приносит ни пользы, ни удовлетворения.

Мне ничего не оставалось, кроме как молча пожать плечами. Владыка прав, да и я не против, только Бладрейджи не согласятся. Не сейчас.

— В общем, тема министерских Домов требует отдельного

разговора, обсудим её отдельно позже. Недостатки положения, его достоинства, почему мы не желаем уходить и многое другое. Сейчас поговорим о независимых, вроде Черной Воды. Вам живётся намного проще, потому что с обладающими властью и влиянием людьми вы сталкиваетесь реже и почти всегда в рамках выполнения своего долга. Действия во исполнение воли Старейших дают определенный иммунитет, Незримая Власть смягчает приговор.

— Ещё мы людей проклинаем или наоборот, снимаем проклятья.

— Ваши заказчики тоже люди, ответственность лежит на них. Если не вас, то наймут других исполнителей, принципиально ничего не изменится.

Тем не менее, творить всё, что угодно вам не позволено. Ты не можешь разрушить город, чтобы с гарантией уничтожить душеломца. Нельзя убить правителя, по чьему указу придворный колдун открыл проход на Изнанку. Запрещено использовать магию, чтобы обеспечить протекцию вассалу при дворе. Иными словами, Незримая Власть начнёт действовать, если ты перегнёшь палку.

Однако помимо ограничений, наложенных Старейшими, присутствуют другие причины соблюдать приличия. Куда банальнее и очевиднее. У человеческих властей хватает способов давления на Священные Дома, несмотря на все наши возможности. Отнять собственность у вассалов, ограничить возможность получения доходов, завалить работой без возможности отказа. Убить, в конце концов. Несмотря на всю нашу силу, среди нас нет неуязвимых, а грамотное планирование позволяет направить месть теней в нужную сторону. Конечно, мощь Домов велика, но и у правителей смертных возможностей много.

Поэтому за последние два столетия на островах сложилась устраивающая обе стороны практика. В том случае, когда обстоятельства не позволяют действовать совместно с властями или предварительно уведомить их, позднее смертным предоставляются доказательства или, самое меньшее, объяснения происшедшего. Причем желательно не устраивать публичных разбирательств, позволив сохранить скандал в тайне.

— Правильно ли я понимаю, милорд: если подозреваемый находится в общественном месте, вырубить его и утащить для допроса нельзя. Зато можно организовать тайное похищение, формально оставшись ни при чем?

— Зависит от обстоятельств. Лучше бы вообще обойтись без похищения, — заметил Калм. — Тайное наблюдение, незаметное чтение мыслей… Мало ли способов.

Понимаю, что глупо, но я не удержался.

— По-моему, вы усложняете себе жизнь. Личный опыт говорит, что клиент, зафиксированный на пыточном столе, резко становится разговорчив и правдив.

— Майрон, фу! — с укоризной поморщился владыка. — Не стоит пытаться эпатировать подобными вещами. Я-то пойму, а кто другой и поверить может. Твоя репутация и без того оставляет желать лучшего. До меня доходили слухи, что ты, якобы, убил собственных отца и бабушку.

— И бабушку тоже я?

Ходящие обо мне сплетни пытаться развеивать бесполезно. Не поверят. С такой внешностью и происхождением я просто обречен быть злодеем в глазах обывателя. Так что сплетня насчет Лотаря меня оставила равнодушной, тем более, наш неизбежный поединок за главенство в роду скорее всего закончится чьей-то смертью. А вот про Ксантиппу обидно было. Очень обидно, я даже растерялся и ляпнул, не подумав.

Поймав себя на излишней расслабленности, глубоко вздохнул и сделал короткое мысленное упражнение на концентрацию. Рядом с Калмом нельзя расслабляться. Он мне не друг, разница в нашем положении колоссальна. Шутить в его присутствии стоит очень и очень осторожно, не переходя невидимой черты, за которой начинается фамильярность.