Наследие Древних
Шрифт:
– А как в это всё вписываюсь я?
– Ты – Скальпель.
– Как понять?
– Скальпель – это инструмент для проведения хирургических операций. Вот ты и есть этот самый инструмент. Ты предназначен для того, чтобы проникнуть куда-либо и с хирургической точностью выполнить поставленную задачу. Твой отец был таким. По крови и ты такой.
– Опять ненаучная фантастика? Да ты знаешь, какая подготовка у подразделений глубокого поиска в том же экспедиционном корпусе? Да я им и в подмётки не гожусь! Тоже мне, скальпель! Так все спецподразделения можно в Файны записать и скальпелями обозвать!
– Ты не прав. То, чего они достигают изнурительными тренировками, у тебя в крови. И это нужно только разбудить.
– Наверное, было.
Двойной закат на Фурии был, наверное, прекрасным. Но только не для него. Десятилетний мальчишка крался по узкому карнизу скалы, и ему было совсем не до красот этой планеты. И угораздило ему во время пикника пойти посмотреть, как пасётся пятнистый хум. А хум плавно перемещался на своих ложноножках по замысловатой траектории от одного кустика чумаха к другому, демонстративно игнорируя остальные растения. И глодал он эти кустики так забавно, что мальчишка буквально покатывался со смеху.
Когда, наконец, удалось оторваться от забавного зрелища, местность вокруг изменилась. Вместо поросшей мягким травяным ковром долины с палаткой и костром, перед ним была гористая местность, с редкими кустиками чумаха, основательно обглоданного хумом. А долины в обозримом пространстве не было. Как не было ни палатки, ни костра, ни родителей возле него.
Стирая грязными ладошками слёзы с чумазых щёк, мальчик покрутился на месте и пошёл туда, откуда, по его мнению, он пришёл сюда. Однако, сколько бы он не шёл, долины нигде не было. Местность, вначале понижающаяся, опять стала повышаться, постепенно превращаясь в скалы. Он шёл, оглядываясь по сторонам и не зная, что делать. И ничего другого не мог придумать, как просто идти вперёд, надеясь на то, что когда-нибудь, он выйдет к людям. О том, что на этой планете плотность населения составляет один человек на четыре квадратных километра, в его маленькую голову как-то не приходило, хотя, рекламный проспект он проштудировал ещё в орбитальном лифте. Стало темнеть. Двойные тени удлинились, и небо окрасилось в багровый цвет.
Сверху посыпались мелкие камушки. Мальчишка поднял голову и увидел припавшего к камням дурла. Мелкие чешуйки на его загривке стояли дыбом, а игольчатые зубы угрожающе лязгали друг об друга. Стало не по себе. Да нет. Стало страшно. Ужасно страшно. Рискуя сорваться вниз, он рванул по карнизу и выскочил на относительно ровную площадку, после которой начинался спуск.
Дурл исчез, и мальчик сейчас даже не мог сказать, показалось ему это, или нет. Попытавшись успокоиться, мальчик пошёл вниз по склону, стараясь выбирать места, где меньше гравия. На одном из участков нога, всё-таки поехала, мальчишка потерял равновесие и, упав на спину, поехал вниз. Камни больно вонзались в тело, царапая кожу. Наконец, падение удалось затормозить, вцепившись в колючие стебли ползяники, которой тут было много.
Уняв бешено стучащее сердце, мальчик осторожно сел и лизнул кровоточащую ладонь. Оба солнца уже скрылись за горизонтом, но взошедшая над горизонтом луна, заняв половину небосклона, прекрасно освещала окрестности, контрастно очерчивая каждый выступ. И, в свете этой луны, из-за ближайшего скального выступа, посвистывая и припадая к камням, вышли четыре дурла.
Мальчишка испуганно съёжился, понимая, что уж от четырёх хищников точно никуда не деться. Внезапно, паника, ослепившая и лишившая способности двигаться, прошла, разум очистился и стал холодным и острым, словно клинок кинжала. Он подобрался, каким-то
Следующего хищника он подсёк сразу за четыре лапы, и тот медленно покатился по склону, увлекая за собой такие же неторопливые потоки гравия. В третьего он просто запустил камень, наблюдая, как феерично медленно разлетаются брызги крови. Последнего он добивал булыжником по хребту, и время опять вернулось к своей прежней скорости. Камень с противным хрустом опускался на чешуйчатую спину, дурл истошно свистел от боли и пытался отползти, волоча перебитые и не двигающиеся задние лапы.
А потом он сидел в луче света поискового флаера, дрожа от сумасшедшего отходняка. И были отец с матерью, радостно обнимающие его, был медицинский бот, сканирующий тут же все его органы и руководитель спасательной команды, с удивлением рассматривающий трупы дурлов на склоне.
– Было. Точно было.
– Вот видишь!
– А почему Чен с этими четырьмя остались удерживать чужаков, пока ты меня уводила?
– Скальпелей очень мало. Штучный товар, так сказать. Вас нужно беречь, как зеницу ока и рисковать вами только в самом крайнем случае. А они – Хранители. Они обязаны планировать действия Файнов и удерживать мир в равновесии. Тебе предстоит выполнить миссию, от которой зависит многое. Именно поэтому я тебя и вызвала.
– Что за миссия? И вообще, меня кто-нибудь спросил?
– Ты Файн и ты сын своего отца. Этого достаточно.
– Убедительный аргумент. Только меня как-то не проняло. А, прости, пожалуйста, как ты меня нашла?
– Это было непросто. Будь ты на Земле, проблем бы не было. Просто мы не успели тебя перехватить, слишком быстро ты в экспедиционный корпус записался. А там, ищи-свищи тебя по всей вселенной. А недавно у тебя связные амулеты активизировались. Так я тебя и засекла. А, уж, вытянуть тебя уже было просто. Тем более, их у тебя три. Сила воздействия в три раза увеличивается. Ладно, пора нам и наверх выбираться. Там, вроде, успокоилось всё. Нас Чен в условленном месте ждёт.
– А почему, ты думаешь, что он жив ещё?
– Знаю.
– Но, там, судя по всему, жарко было. Уж я-то понимаю.
– Не страшно. Во-первых, ребята Чена далеко не мальчики для битья, а во-вторых, на технологических этажах действует неписаное правило: против чужаков встают все кланы, населяющие технологические этажи. Эти отступники не знали, куда голову суют. Там сейчас каждый куст, каждый угол стреляет. Им не укрыться и не уйти.
Мы вышли из подсобки и опять окунулись в вереницу грязных, пыльных переходов, заросших паутиной. Всё-таки боты, однозначно, не приучены следить за чистотой. Наконец, Линь подвела меня к лифтовым дверям, и мы поднялись в более привычный мир. Я оглядывал уютную комнату в розовых тонах, куда мы вышли из пушистого шкафа.
– Душ вон там, – махнула рукой девушка, между тем набирая своим пальчиком код на развёрнутом экране виртуального магазина. – Сейчас тебе новую одежду доставят.
Я хмыкнул и пошёл в душ. Помыться действительно следовало. Уж слишком много грязи я собрал в ходах и переходах этого огромного городского подвала. Когда я, разомлевший и распаренный, выбрался из душевой, новая одежда уже ждала меня на диване цвета фуксии. Линь нигде не было. Не торопясь, оделся, попутно поражаясь безупречному вкусу девушки, и прошёлся по комнате. Натуральный девичий будуар. Всё в розовых цветах разных оттенков, всё пушистое и в мягких игрушках.