Наследие Фелисити Смоук
Шрифт:
Флойд всё ещё прибывал в шоке, стоял рядом со мной и курил молча. Каждый из нас размышлял о своём. Я не знаю, о чём именно он думает, но могу только догадываться. У него, наверное, много вопросов связанных со мной, но видимо подбирает правильные слова. Ничего я подожду. Не стану его торопить. Сама наслаждаюсь этой тишиной. Делаю затяжку, выпускаю дым, размышляю о завтрашнем вечере. Поймаем ли мы их или нет. Я хочу поскорей закончить с этим делом и узнать правду.
— Как давно ты куришь? – интересуется у меня Лоутон и стряхивает со своей сигареты пепел.
— Не знаю, - пожимаю плечами, - Наверное, после
Я точно не знаю, как давно курю. Но помню, как мне было тяжело без отца, которого убили. Я начала пить и курить. Но вовремя себя остановила и задала себе вопрос: «А чего же хотел бы мой папа? Видеть меня такой? Нет! Я должна быть ради него сильной!»
Именно эти мысли меня и заставили быть сильной и взять себя в руки. Но привычка расслабляться с помощью сигареты и алкоголя осталась. Я стараюсь не злоупотреблять этой привычкой. Я делаю затяжку, медленно выпускаю дым и вытряхиваю пепел с сигареты.
— Завтра тяжёлый вечер, - проговариваю я, выкуривая свою сигарету.
— Будь осторожна, - просит меня Лоутон и выбрасывает с балкона выкуренную сигарету, входит в номер, оставляя меня одну со своими мыслями.
***
Вечер дня, когда я надеюсь, что мы поймаем семью Вильмс. Я и Купидон приближаемся к школе Рич Декс в костюмах. На улице темно прохладно. Нам пора начинать.
— Заходим внутрь, ты идёшь налево, а я направо. Держим связь друг с другом. Постоянно говорим о своём местоположении, чтобы можно было успеть и помочь друг другу, - командую я, а сама достала свои клинки.
— Хорошо, - говорит Кэрри, и мы вдвоём заходим в школу.
— Начинаем с первого этажа, - говорю я и поворачиваю в правую сторону, а девушка в противоположную от меня.
Я прохожу, каждый шаг и заглядываю в двери. Купидон разговаривает со мной и докладывает каждый свой шаг. Говорит, что там ничего нет и там всё чисто. Первый этаж мы проверили. Второй тоже проверили. Два этажа пустуют. Ни одной человеческой души, не считая нас. Я осторожно поднимаюсь на третий этаж, прислушиваясь к тишине, к каждому шороху. Эта обстановка давит на психику и нервы. Помещение почти разрушено, парты, полки, книги всё раскидано, перевёрнуто. Кажется, что здесь была драка, после неё прошёл ураган. В таком виде находится каждый этаж, каждый кабинет. Если бы я не была подготовленной и попала сюда, то с криками выбежала, не задумываясь о последствиях, которые меня будут ожидать.
— Купидон, у тебя всё в порядке? – спрашиваю я, поднявшись на третий этаж, - Купидон?
Девушка мне не ответила. Тишина в эфире. Я быстро двигаюсь в направлении, где должна быть Кэрри. Она должна мне отвечать. А если не отвечает, значит, что с ней произошло что-то плохое.
— И куда мы так торопимся? – звучит знакомый голос за моей спиной. Мне не нужно оборачиваться и смотреть кто это. Я и так знаю, что это Джаред.
Осторожно поворачиваюсь к нему лицом и незаметно достаю пистолет, спрятанный у меня с левой стороны. Я наблюдаю за младшим Вильмсом, чтобы он не сделал ничего плохого и не нанёс мне удар первым. Вскидываю пистолет в его сторону, но не успеваю выстрелить, кто-то сзади сильно ударил меня по голове. Я теряю сознание, роняя своё оружие, и сама падаю на пол. Перед глазами всё темнеет.
Комментарий к Глава 24
Простите за
========== Глава 25 ==========
— Дыши ровно. Успокойся, - даёт наставления отец. Мне семнадцать лет, но папа обучает меня держаться в случае, если меня возьмут в заложники.
Отец приковал меня наручниками к стулу, к ногам прикрепил проволоку под напряжением. Я должна держаться и ничего не говорить. Терпеть боль и контролировать свои эмоции.
Папа уверен, что если я научусь контролировать свои эмоции, то это может пригодиться мне в жизни. При выполнении задания.
Очень тяжело терпеть ту боль, что причиняет мне мой папа. Но сквозь зубы я терплю всё, что он делает со мной, какую боль причиняет.
Мне сейчас запрещено признаваться, что больно. Ведь если врагу показать свою слабость, то он воспользуется этим против тебя.
Через какое-то время, выровняв дыхание, я посмотрела на своего отца с безразличием. Ведь если ты на своего врага смотришь именно таким взглядом, то ему не нравится это и твой враг начинает злиться ещё больше. Что в итоге приведёт к большой ошибке. Твой враг ошибётся на какой-нибудь мелочи, но это сыграет тебе на руку.
Всё ещё не отрывая своего взгляда со своего отца, я потихонечку вынимаю свою руку из наручников. Как же хорошо, что я от природы гибкая и мне не составляет труда вынуть свои руки из наручников, не расстёгивая их. Самое трудное в том, чтобы бесшумно вынуть свои руки и не привлечь к себе внимание своего врага, у которого находишься в заложниках.
— А что делать, если всё же не получится успокоиться? – любопытно спрашиваю у отца. Хотя уже сама прекрасно знаю ответ на этот вопрос. Успокоившись, нужно освободиться от преграды или чего-то, что удерживает меня. А потом действовать по обстановке. Либо уносить ноги, либо убить врага. Я не знаю, как поступила бы в настоящем бою. Наверное, оставила бы жизнь своему врагу и убежала. Но я не знаю точно, потому что в данный момент я на тренировке.
— Отвлеки своего врага разговором, либо оттяни время, либо, разговаривая и отвлекая своего врага, освободись, - отвечает на мой вопрос отец.
— А дальше?
— Дальше? – поднимая одну бровь, переспрашивает меня отец, - Решай сама, смотри и действуй по ситуации.
— Значит, я могу пойти дальше делать уроки? – спрашиваю папу, вставая со стула и освобождая ноги от проволоки.
Взглянув на своего папу, я чуть не расхохоталась, но сдержала себя. Но выражение моего лица и глаза выдали меня.
Надо было видеть лицо моего отца. Он был удивлён тем, что я освободилась от наручников. Видимо быстрее, чем он предполагал.
— И давно, ты освободилась? – интересуется мой отец.
— Ещё до первого вопроса, - призналась я и пожимая плечом. Он в ответ улыбнулся.
— Запомни, как ты это сделала сейчас и в следующий раз, когда окажешься в подобной ситуации, поступай именно так. Ты меня поняла?
— Да, - коротко и ответила ему кивнув
— Ладно, иди, делай свои уроки, - говорит отец и показывает жестом на дверь. Я подхожу к нему и целую в щёчку и выхожу из комнаты, в которой, только что происходила тренировка. А происходила тренировка именно в нашем семейном подвале. Здесь ори не ори, никто и никогда не услышит, что кто-то кричит или зовёт на помощь.