Наследие Ирана
Шрифт:
Дюмезиль обнаружил, что для древней Индии, Ирана, да и для других областей была характерна «идеология» трехчленного деления общества, параллельная трехчленной классификации богов. Дальнейшие исследования привели его к заключению о том, что эта идеология лежит в основе религиозных верований всех индоевропейских дочерних народов и представлена только у них. Внутри трехчленного деления обнаруживается и дихотомия, которая также должна быть отнесена к основным концепциям идеологии индоевропейцев. Три члена идеологической системы могут быть охарактеризованы как наделенные и космическими, и социальными «функциями». Господствующим является первый член — представление о верховной власти, которое выступает в двух аспектах, юридическом и магическом (дихотомия внутри тройного деления) . У арийцев, позднее у индийцев, Митра и Варуна символизируют соответственно юридический и магический аспекты первой функции, область деятельности жрецов. Вторая функция — дух войны и насилие — поле действий воинов и бога Индры, тогда как третья функция — плодородие и изобилие — находится в ведении производителей, земледельцев. Таковы, коротко, основные положения теории Дюмезиля, если не касаться многочисленных ответвлений от нее и частных выводов, следующих из приведенных
Можно приветствовать оживление интереса к изучению религии индоевропейцев, которое в какой-то степени возникло как результат споров вокруг теории Дюмезиля. Можно испытывать признательность к этому исследователю за его настойчивые попытки усмотреть какой-то порядок или систему в представлениях, ранее определявшихся очень мало говорящими общими понятиями — такими, как «примитивные верования» или «почитание природы». Влияние теории Дюмезиля проявилось и в вызванных ею исследованиях по сравнительной фольклористике и мифологии, в том числе весьма важных и интересных 8. В иранистике взглядам Дюмезиля последовал ряд ученых, стремившихся пролить новый свет на различные аспекты зороастрийской религии 9. Противники Дюмезиля критикуют его построения и методы, особенно нападая на широкое понимание его тезиса о том, что «дихотомия в трехчленном делении» пронизывает все стороны общества, религии и культуры дочерних индоевропейских народов. Если быть последовательным, замечают оппоненты, то пришлось бы объяснять политические воззрения, искусство и, конечно, все религиозные верования христианских народов с помощью представления о троице, столь характерного для христианства. Необходимо подчеркнуть, что в письменных или иных источниках не существует прямых доказательств справедливости теории Дюмезиля; есть лишь его умозаключения. Но, как это бывает при обращении в новую веру, страстность одерживает верх; Дюмезилю удалось убедить ряд ученых в том, что «индоевропейское трехчленное деление является сегодня» фактом, отрицать который так же нелепо, как, например, не принимать соответствия между латинским тех, санскритским rajan и ирландским ri» 10. Другие исследователи предпочитают пока не соглашаться с этим, как не соглашались они с И. Хертелем, который в свое время пытался найти огонь в основе всех верований арийцев 11. Предостережение Мейе, о котором нам пришлось вспомнить выше, и сейчас может быть лучшим путеводителем в лабиринте трудных и даже запутанных проблем, и, напомнив еще раз о нем, мы можем расстаться с древнейшими индоевропейцами.
Гораздо больше ясности в вопросах, связанных с индоиранцами, или арийцами. Не вызывает сомнений ближайшее родство индийских и иранских языков, видимо более тесное, чем любых двух других индоевропейских семей. Индоиранская общность восстанавливается не только на основе сходства словаря и грамматики; общее происхождение имеют и многие религиозные и социальные представления. Не следует забывать, что оба народа употребляли слово «арья» как самоназвание. Мы можем реконструировать общеарийский язык и вывести из него, хотя все еще гипотетически, праиндийский и праиранский. От праиндийского происходит язык Вед и другие древние индийские диалекты; к праиранскому восходит язык Авесты (представленный двумя диалектами — Гат и «Младшей Авесты»), а также древнеперсидский, засвидетельствованный в надписях ахеменидских царей. Если отвлечься от археологических материалов, которые можно отнести к ариям, то единственные известные фактические свидетельства о них содержатся в клинописных источниках. Впервые мы узнаем об ариях на Ближнем Востоке.
Очевидно, что арийцы проникли на территорию месопотамского культурного ареала из горных районов, лежащих к востоку. Неясно, пришли ли они на Иранское плато с севера, через Кавказ, или из Средней Азии, — они могли двигаться обоими путями, но более вероятен последний. По клинописным источникам можно заключить, что отряды арийцев впервые появились в Месопотамии в период больших передвижений народов, наступивший в XVII в. до н. э., после смерти Хаммурапи. К этому времени относится и экспансия хурритов — народа, лингвистические и этнические связи которого остаются во многом неясными; несомненно лишь, что они не были индоевропейцами 12. Хурриты основали сильную державу, называвшуюся Митанни, и именно в среде Митанни встречается наибольшее количество арийских имен собственных и других слов 13. Многие имена правителей Митанни, засвидетельствованные в письмах, из Эль-Амарны и в хеттских документах, могут быть истолкованы как арийские, хотя их этимологии по большей части остаются неясными, поскольку существует возможность нескольких чтений или интерпретаций. В знаменитом договоре, кото-
пропущена страница
диалектах и в пашто. Таким образом, aika- и Varuna могут рассматриваться как реальные арийские, возможно диалектные, формы, характерные для данного периода, и мы вправе заключить, что они отражают скорее речь отрядов арийских воинов, нежели индийцев (индоариев). Эти отряды, предшественники более поздней, главной волны движения арийцев, в середине второго тысячелетия до н. э. основали несколько государств на Ближнем Востоке. Вероятно, что другие отряды в этот же период наводнили Индию. Предположения такого рода базируются на признании «арийской» гипотезы, которая, как уже отмечалось, не раз подвергалась критике.
Ранние арийские пришельцы были ассимилированы местным населением Западного Ирана и Месопотамии, так что только позднее, после прибытия сюда иранцев, можно говорить об «иранизации» страны, носящей их имя. Керамика и другие предметы, обнаруживаемые археологами, мало помогают при реконструкции картины вторжения иранцев, так как весьма трудно (если вообще возможно) доказать, что данный слой раскапываемых поселений на плато связан именно с приходом иранцев и что данные предметы характеризуют их материальную культуру. В качестве основных источников для этого периода мы должны пользоваться Авестой и Ведами соседней Индии. По ним, с помощью аналогий и умозаключений, можно восстановить (хотя порой весьма приближенно) некоторые характерные черты жизни древних иранцев 14. Для решения этой задачи, особенно для установления критериев оценки имеющихся данных, полезно привлечь общую историю религии и этнографию.
Но прежде чем перейти к иранцам, непосредственно интересующим нас, нелишне сделать несколько замечаний относительно арийцев — не разделившихся еще гипотетических индоиранцев. Естественно предположить, что арийцы вели кочевой
Религия арийцев также является предметом споров. Если предположить, что индоевропейцы первоначально обожествляли силы природы, то арийцы, очевидно, находились уже на пороге перемен, приведших к тому, что старые природные божества типа *dy’aus 17 отступили перед более персонифицированными богами, такими, как ведический Индра. Считается общепризнанным, что религия арийцев, если ее вообще можно реконструировать по довольно поздним текстам, лучше всего отражена в Ведах. В Индии и в более позднее время мы находим некоторых «арийцев», которые не следовали ведической религии; есть основания полагать, что и до разделения на индийцев и иранцев существовали различные арийские верования 18. Можно заметить попутно, что старая языческая религия существовала у шведов в XI в. бок о бок с христианством, причем рациональное объяснение отсутствия конфликтов между ними заключается в том, что христианство было нетерпимым в делах веры, но снисходительным к иным традициям и обрядам, тогда как язычники не исключали из своих рядов исповедующего христианство, если только он продолжал исполнять языческие обряды 19. Внешними проявлениями религии арийцев, доступными наблюдению, были культ, брачные запреты (табу), обряды очищения и т. п. Поклонялись силам природы, причем, вероятно, существовали различные формы поклонения: частьарийцев придерживалась генотеизма (представление о существовании одного бога, не сопровождаемое утверждением о том, что он — единственный бог), тогда как другие были политеистами. Но постепенно эти формы верований отходили у арийцев в прошлое, изменились и космологические, и этические представления. Персонификацию божеств, зачатки которой существовали еще у древнейших индоевропейцев, можно рассматривать как небесное отражение условий жизни и земных устремлений арийцев. Здесь позволительно высказать несколько соображений.Некоторые боги, особенно те, которые известны как Адитья (Adityah) в Ведах, могут быть поняты как олицетворения понятий, выраженных в их названиях. Бог Митра, как мы уже видели, является персонификацией mitra «договора», Арьяман олицетворяет агуатап «радушие, гостеприимство», Варуна — varuna «правдивая речь, клятва»; всё это абстрактные представления, превращенные в конкретные божества, гении-хранители этих представлений, столь важных для функционирования вселенной 20. Далеко позади остались примитивные верования в силы природы; теперь мы оказываемся в кругу идей, связанных с психологией человека, с поистине непреодолимым вниманием к человеку, его поступкам, его отношениям к другим людям и к самому себе. Мы вправе предположить, что некоторые общеиндоевропейские эсхатологические представления и мифы, призванные объяснить их, были переработаны или развиты в период, когда арии осели среди народов Индии и Западного Ирана, обладавших более высокой цивилизацией. Проблемы происхождения мифов, таких, как миф о всемирном потопе, и возникновения индоевропейских эпических сказаний принадлежат к числу сложных и запутанных, и рассмотрение их завело бы нас слишком далеко. Мы должны, однако, заглянуть в тексты, происходящие с территории Индии, чтобы лучше представить себе религию арийцев.
Гимны Ригведы сопровождали прежде всего жертвоприношения, их обращали к богам при совершении обряда. Гимны исполнялись во время обряда жертвоприношения, или, точнее, в определенные моменты чтения совершались известные священнодействия. Одна из основных причин трудностей в понимании этих гимнов заключается в том, что исполнение их предполагало знание древней мифологии каждым, кто принимал участие в совершении обрядов. Нет никаких данных, которые бы указывали на существование идолов или изображений богов; основная роль в обрядах принадлежала скорее магической силе слова. Нельзя также установить наличие какой-либо иерархии в пантеоне Вед, хотя некоторые боги более заметны, чем другие, или кажутся по текстам более важными. Возможно, что часть арийцев считала определенного бога верховным божеством или даже единственным подлинно сущим. Нельзя забывать, что гимны были записаны лишь позднее брахманами с целью прославить касту брахманов или их воинственных покровителей и что в письменных текстах гимнов действительная обстановка времен создания Ригведы могла предстать в идеализированном виде.
Центральное место в пантеоне Ригведы занимает бог Индра, которого можно охарактеризовать как апофеоз мужа-арийца. Некоторые гимны наполнены экстатическими прославлениями Индры; перевод дает лишь отдаленное представление об этом потоке восхвалений, звучащих гораздо более мощно на языке и в метрике оригинала. Вот, для примера, Ригведа 10. 153, 2—5; 21
Ты, Индра, рожденный от мощи, силы и жизнеспособности. Ты бык,ты воистину бык.Ты, Индра, поразивший Вритру. Ты раздвинул небо. Ты поддержалнебесный свод своей силой.Ты, Индра, несешь в руках своих великолепное сверкающее (?) оружие,оттачивая его своей силой.Ты, Индра, сильнее всех творений. Ты простерся над всеми царствами.