Наследие предков
Шрифт:
— Пригнуться! Не высовываться! — заорал Стечкин. — Скворцов! Двинь вперед и заслони Колесникова корпусом!
— Есть!
— Аппарель открой! Через борт ему лезть нельзя, подстрелят!
— Сделаю!
Борис кинулся обратно к ползущей в его сторону гусеничной машине.
— Через корму! Через корму лезь! — крикнул забравшийся на крышу кабины Павел. Рядом тут же лязгнули пули. — Черт! — выругался майор, свалившись в кузов и подхваченный бойцами. — Что же за уроды…
— Я в машине! — послышался вскоре крик Колесникова. Он без сил рухнул на дно кузова транспортера.
— Скворцов! Закрывай и жми на базу!
Аппарель со скрипом стала подниматься. Сделав большой полукруг под неутихающим огнем загадочного неприятеля, ПТС взял обратный курс.
— Василич. — Колесников на четвереньках приблизился к майору. — Смотри! Это «Штурмгевер-44»!
— Чего? — Стечкин с удивлением уставился на принесенный трофей. Теперь, вблизи, было совершенно очевидно, что между ним и первым «Калашниковым» очень мало общего.
— Я говорю, это штурмовая винтовка Хуго Шмайсера! У гитлеровцев были такие в конце Второй мировой!
Стечкин взял в руки незнакомое оружие и с интересом стал его разглядывать. Это, конечно, странно. Область была наводнена стрелковым вооружением, но только советского производства. В хранилищах одного из артскладов имелись также ППШ, Дегтяревы, СВТ и даже легендарные пулеметы «Максим». Все это держали про запас, чтобы в случае войны вооружить все население области. Первые годы остатки этого самого населения охотно выясняли отношения таким вот и более современным наследием. Собственно, встретить человека с русским оружием времен Второй мировой войны было не так удивительно. Если, конечно, не брать во внимание, что уже много лет нигде в округе нет, кроме пятого форта и Красноторовской колонии, вообще нет людей. Да и вообще встретить человека как такового вне этих зон по меньшей мере странно. В лесу, на территории воинской части, где базировался морской спецназ ГРУ, в арсенале имелись также образцы стрелкового оружия стран НАТО, и этими стволами местных тоже не удивишь. Но «Штурмгевер-44»… Откуда? Выкопали из земли? Но у него превосходное состояние. По лакированному деревянному прикладу уж никак нельзя сказать, что этой штурмовой винтовке больше восьмидесяти лет.
Майор вернул оружие Борису и приоткрыл второй люк кабины, который соединял ее с пространством кузова.
— Птица! Эй!
— Да? — отозвался Скворцов.
— Ты быстрее не можешь?
— Масло давно не меняли. Нельзя движок насиловать.
— Хреново…
— Чего?
— Я говорю, хреново, что следы у нас! По ним они быстро выйдут к нашей обители.
— Тогда зачем ты того кренделя грохнул? — развел руками Колесников. — Теперь-то мы по-любому враги. А если бы не стрелял?
— Он сам палил по нам, — отмахнулся Стечкин.
— Да напуган он был, вот и все.
— А свастика? У него свастика на рукаве!
— И это повод для убийства?
— Боря, ты какого черта мне капаешь на мозги?! К твоему сведению, остальные открыли огонь из леса. Они никак не могли видеть, что я убил их дружка. Так что об их намерениях и дружелюбности можно даже не гадать.
— Командир, — подал голос один из бойцов, — а почему «дружка»? Вдруг он как раз убегал от тех, что в лесу? А они решили, что мы с ним заодно?
— А краб? — фыркнул Стечкин.
— Да дело могло быть и не в крабе…
— Да черт с ними! Сейчас это не важно. Нам сейчас оборону надо организовать. Одно ясно: к нам заявились незваные гости, которые
Александр не ошибся. В его жилище действительно был посторонний. Когда незваный гость зажег лучину, то Крот сразу узнал в этом темноволосом с заметной проседью человеке своего соседа. Тот смотрел на Загорского, как всегда прищурившись и почесывая густую седую щетину на подбородке.
— Тигран? Ты какого черта тут делаешь? И как ты вообще сюда попал? Замок ведь на двери висел! — возмущенно заговорил Александр.
Тигран в ответ только усмехнулся и кивнул на стену. Только сейчас Загорский заметил зияющую в ней дыру.
— Что за… Ты на кой черт стену разломал?!
— Только не надо вопить так, будто мне больше делать нечего, как крушить стены форта, — поморщился Тигран.
— А что случилось-то?
— Я полку хотел повесить в своей хибаре. Взял отбойник, молоток поувесистее и стал долбить дырку под дюбель. А стена возьми да и рухни. Заодно и у тебя чуть посыпалась.
— А я думал, там, за кладкой, грунт… — проворчал Александр, принявшись изучать свои схемы. — Если верить им, в данном месте никаких помещений не предполагалось.
— Да мы все так думали. Ты же у нас голова в данных вопросах.
— А что там? — Крот направил фонарь в дыру и, нажимая рычаг, заставил его светиться.
— Небольшая комната и ящики, — пожал плечами Тигран.
— А в них что?
— Консервы.
— Консервы?! — воскликнул Александр.
— Да ты успокойся, Крот. Их уже лет семьдесят кушать нельзя. Или даже восемьдесят.
— Ну да, — вздохнул Загорский. — И то верно… — Он поднялся с койки и неторопливо пролез в зияющую дыру. Проворчал, морщась: — Что за запах такой?
— Грибок это. Подъел он кирпич, а особенно — раствор, которым кладка скреплялась, — пояснил пролезший следом Тигран, — оттого стена и рухнула. Так бы стояла, но стоило по ней постучать… Результат, короче, налицо.
— Ясно… Постой-ка! — Крот развернулся, водя лучом фонаря вокруг себя. — Я что-то не понял. В этом помещении нет дверей?
— Вот это и интересно. Сложили тут эти ящики, а вход замуровали кирпичной кладкой. Причем из-за этого грибка не понять, где кладка свежее. Хотя, похоже, замуровывали стену так, чтобы снаружи не было заметно.
Александр подошел к прогнившим деревянным ящикам. Их тут было несколько десятков. Довольно крупные. В каждом можно уместить человека при условии, что тот согнется в три погибели. На стенках еще различимы черные клейма с нацистским орлом, свастикой и надписью «VERBOTEN». [6] Были еще какие-то буквы помельче, но понять, что они значили, уже невозможно. Крот открыл один из ящиков. Плотно сложенные железные банки, каждая из которых тщательно обернута промасленной бумагой. Неслабые консервы — литра по три объемом, наверное, если не больше. Загорский попытался извлечь одну, но едва не уронил.
6
Запрещено (нем.)