Наследие Скарлатти
Шрифт:
Кто-то развел огонь, а это означало, что кто-то готовит пищу и наслаждается теплом. У кого-то еще оставались припасы.
– Может, зайдем в эту лачугу? – предложил Алстер.
– Нет! Здесь скоро пройдут ваши войска.
– Да ради бога, нам надо найти вам одежду! Неужели это не понятно?
Немец щелкнул предохранителем своего «люгера», поставив его на боевой взвод:
– Вы непоследовательны. Мне казалось, вы предлагаете провести меня в тыл – в глубокий тыл – через ваши линии. Якобы для
– Нам обязательно надо раздобыть одежду! Вы только представьте: я один конвоирую немецкого офицера! Да первый же встречный капитан сразу сообразит, как можно этим воспользоваться! Или же какой-нибудь майор, или полковник, мечтающий выбраться с фронта… Такое уже бывало. Мне просто прикажут передать вас им с рук на руки, и все на этом закончится… А будь вы в штатском, мне будет намного проще. Сейчас всюду царит неразбериха!
Немецкий офицер медленно взвел курок и в упор посмотрел на лейтенанта.
– Вы что, действительно хотите, чтобы для вас война закончилась?
В каменном доме был лишь старик – глухой, бестолковый, напуганный визитом странной пары. Американский лейтенант держал в руке незаряженный пистолет и делал вид, будто конвоирует немца. Он приказал старику принести еды и найти одежду – любую одежду для его «пленника».
Поскольку Скарлетт едва говорил по-французски, он повернулся к немцу:
– Почему бы вам не сказать ему, что мы оба немцы? Что мы в ловушке, пытаемся прорваться сквозь линии заграждения! Любому французу известно, что немцы бегут по всему фронту.
Немецкий офицер улыбнулся:
– Я уже сказал. Но он перепугался еще больше… Между прочим, он сказал, что так сразу и подумал. А знаете почему?
– Почему?
– Он сказал, что от нас за версту воняет бошами.
Старик, возившийся у открытой двери, вдруг выбежал наружу и на подгибающихся ногах затрусил в поле.
– Боже праведный! Остановите его! Остановите его, черт возьми! – завопил Скарлетт.
Немецкий офицер уже держал свой пистолет в руке.
– Не волнуйтесь! Нам так или иначе пришлось бы его убрать. Он помог нам принять решение.
Прозвучали два выстрела.
Старик упал, молодые противники посмотрели друг на друга.
– Как мне называть вас? – спросил Скарлетт.
– Моим настоящим именем… Штрассер. Грегор Штрассер.
Оба офицера без труда прошли через оборонительные рубежи союзников. Бросок американской армии из Ренвилля был стремительным и неотвратимым. Но он окончательно нарушил связь между войсками и командованием. По крайней мере, так казалось Алстеру Скарлетту и Грегору Штрассеру.
В Реймсе парочка натолкнулась на горстку грязных, измученных и голодных солдат – это было все, что осталось от семнадцатого корпуса
В Реймсе не возникло никаких проблем: в ответ на все вопросы французы лишь пожимали плечами.
Они двинулись на запад, в направлении Билль-Коттерье. Дороги на Эпернэ и Мо были забиты прибывающим подкреплением и обозами с продовольствием.
Пусть другие болваны ложатся под пули, думал Скарлетт.
Ночью они вошли в предместья Билль-Коттерье и, сокращая путь, направились через поле к небольшой роще.
– Отдохнем здесь несколько часов, – сказал Штрассер. – И не пытайся сбежать. Я не собираюсь спать.
– Ты спятил, приятель! Ты нужен мне не меньше, чем я тебе!.. Одинокий американец, болтающийся в сорока милях от своей роты, а рота, между прочим, на фронте! Думай головой!
– Ты говоришь очень убедительно, но я не такой идиот, как наши одряхлевшие имперские генералы. Я не пропускаю мимо ушей пустые, пусть даже убедительные аргументы. Я слежу за своими флангами.
– Устраивайся. От Коттерье до Парижа добрых шестьдесят миль, и еще неизвестно, во что мы можем влипнуть. Надо поспать… Лучше, если мы будем делать это по очереди.
– Так точно! – презрительно рассмеялся Штрассер. – Ты говоришь, как еврейский банкир из Берлина: «Ты делай то, а мы сделаем это. И не спорь, пожалуйста». Спасибо за совет, американец, нет. Я не буду спать.
– Как скажешь, – пожал плечами Скарлетт. – Теперь я начинаю понимать, почему вы, ребята, проиграли войну.
Скарлетт повернулся на бок:
– Вы упорствуете из упрямства.
Несколько минут они молчали. Наконец Штрассер тихо проговорил:
– Мы не проиграли войну. Нас предали.
– Ну конечно! Патроны были холостые, а ваша артиллерия стреляла по своим. Я уже сплю.
Немецкий офицер продолжал спокойно, словно размышляя вслух:
– Во многих патронах не оказалось пороха. Многие винтовки и пулеметы оказались непригодными к использованию…
По дороге из Билль-Коттерье проехали несколько грузовиков, за ними тянулись повозки, запряженные лошадьми. Фары машин исполняли причудливый танец – вверх-вниз, вверх-вниз. В лесу завыл какой-то зверь, издали доносились крики солдат-караульных.
Опять эти глупые бараны, думал Алстер Стюарт.
– Эй, Штрассер, что происходит? – Скарлетт повернулся к коллеге-дезертиру.
– Что? – Штрассер клевал носом и за это злился на себя. – Ты что-то сказал?
– Просто хотел, чтобы ты знал: я запросто мог бы сейчас тебя оглушить и уйти… Я спросил, что происходит. Я имею в виду, что будет с вами?.. Я знаю, что ждет нас. Надо полагать, парады. А вас?
– Никаких парадов. Никаких празднеств… Слезы. Взаимные упреки. Пьянство… Многих казнят. Это можно сказать наверняка.