Наследие Скарлатти
Шрифт:
– Конечно, – поспешно отозвался Брэйдак, понимая, что подобное поведение его порядочного и благородного шефа диктуется некими серьезными обстоятельствами. – И не нужно никаких объяснений, сэр.
– Одно обязательно потребуется.
– Благодарю вас, сэр. Смею вас заверить: никто никогда от меня ничего не узнает об этой встрече.
Халл проводил Брэйдака взглядом до двери и, только когда она закрылась за ним, повернулся к бригадному генералу. Эллис ничего не понимал.
– Помощник государственного секретаря Брэйдак – великолепный работник. То,
– Так точно, сэр.
Халл медленно, с каким-то болезненным выражением лица, опустился в кресло.
– Я попросил господина Брэйдака оставить нас, потому что мне кажется, я кое-что знаю о том, что вы собираетесь сейчас сообщить. Если это так, то нам лучше беседовать с глазу на глаз.
Бригадный генерал заволновался: он не предполагал, что Халлу может быть что-то известно.
– Не беспокойтесь, генерал, я не умею читать чужие мысли… В тот период, о котором идет речь, я был членом палаты представителей. Ваши слова пробудили воспоминания. Почти забытые воспоминания очень теплого полудня в палате… Но, может быть, я ошибаюсь. Прошу вас, продолжайте с того места, где я вас прервал. Итак, наш майор перешел в «Скарлатти индастриз»… Полагаю, вы со мной согласитесь – это весьма странный шаг.
– Этому есть логичное объяснение. Он женился на вдове Алстера Стюарта Скарлетта, скончавшегося в Швейцарии в Цюрихе в двадцать шестом году. Алстер Стюарт Скарлетт был младшим из двух оставшихся в живых сыновей Джованни и Элизабет Скарлатти, основателей «Скарлатти индастриз».
Халл на мгновение прикрыл глаза:
– Продолжайте.
– У Алстера Скарлетта и его жены Джанет Саксон Скарлетт был сын, Эндрю Роланд, которого впоследствии усыновил Мэтью Кэнфилд. Однако мальчик продолжал жить в поместье Скарлатти… Кэнфилд работал в корпорации Скарлатти до августа сорокового, а затем вернулся на государственную службу и вскоре оказался в армейской разведке.
Генерал Эллис сделал паузу и посмотрел на Халла: начал ли он понимать, о чем пойдет речь дальше, но лицо государственного секретаря оставалось непроницаемым.
– Вы говорили о досье, которое Кэнфилд затребовал из архива. Что это за досье? – спросил Халл.
– Это еще одна тема для размышлений. – Эллис извлек следующую страницу. – Все, что мы знаем о досье, – это его входящий номер. Но он указывает на год, когда досье было начато… двадцать шестой, точнее, последняя четверть двадцать шестого года.
– И какова степень секретности досье?
– Высшая. По соображениям национальной безопасности досье может быть выдано только на основании распоряжения, подписанного лично президентом.
– Я предполагаю, что одна из подписей, завизировавших досье, принадлежит человеку, находившемуся в то время на службе в министерстве внутренних дел, то есть Мэтью Кэнфилду.
Генерал не мог скрыть разочарования, однако его руки, сжимавшие папку, не дрогнули.
– Совершенно верно.
– И сейчас он настаивает на предоставлении
– Так точно, сэр.
– Вы указали ему на неправомерность такого требования?
– Я лично, сэр, поставил его в известность о возможности передачи дела в военный трибунал… Он же ответил, что мы вправе отказать ему.
– После этого контактов с Крюгером не было?
– Нет, сэр… Я думаю, сэр, майор Кэнфилд скорее предпочтет провести остаток жизни за решеткой, нежели изменит свою позицию.
Корделл Халл вновь поднялся с кресла и посмотрел на генерала.
– Итак, что вы предполагаете?
– Я убежден, что Эйприл Ред, о котором говорит Генрих Крюгер, – это тот самый мальчик, Эндрю Роланд. Я считаю, что он – сын Крюгера. Те же самые инициалы. Ребенок родился в апреле двадцать шестого. Я убежден, что Генрих Крюгер – это Алстер Скарлетт.
– Он же умер в Цюрихе. – Халл смотрел на генерала в упор.
– Обстоятельства смерти подозрительны. В досье содержится лишь свидетельство о смерти, выданное каким-то сомнительным учреждением небольшой деревни в тридцати милях от Цюриха. Подписи свидетелей в нем неразборчивы, а тех фамилий, которые поддаются расшифровке, никто в тех местах не слыхивал.
– Вы отдаете себе отчет в том, что говорите? – Халл холодно смотрел в глаза генералу. – «Скарлатти индастриз» – один из наших промышленных гигантов.
– Я отвечаю за свои слова, сэр. Более того, я предполагаю, что майор Кэнфилд также осведомлен о личности Крюгера и намерен уничтожить досье.
– Вы считаете, что это заговор? Заговор с целью скрыть личность Крюгера?
– Не знаю… Я не мастер истолковывать чьи-либо мотивы. Но поведение майора Кэнфилда в данной ситуации дает основание предположить, что вся эта история каким-то образом затрагивает его личные интересы.
Халл улыбнулся.
– По-моему, вы прекрасно владеете словом… Вы убеждены, что разгадка таится в этом досье? А если так, то почему Кэнфилд не скрывает этого от нас? Несомненно, он понимает, что, добывая досье для него, мы с таким же успехом можем затребовать его и для себя. А храни он молчание, мы никогда не догадались бы о его существовании.
– Как я уже сказал, Кэнфилд прозорливый человек. Уверен, он действует так из убеждения, что вскоре мы и так все узнаем.
– Каким образом?
– Через Крюгера… И именно поэтому Кэнфилд выдвинул условие о сохранности печатей на досье. Он хороший специалист, сэр. Если печати будут подделаны, он это сразу установит.
Корделл Халл заложил руки за спину и обошел свой стол. В его движениях чувствовалась скованность, здоровье государственного секретаря было явно не безупречным. Брэйдак прав, подумал Халл. Если просочится хотя бы намек на связь между могущественными промышленниками Америки и высшим германским командованием – пусть даже она была весьма эфемерной и имела место в весьма отдаленном прошлом, – это породит в стране смуту. Особенно во время предстоящих выборов.