Наследие стражей. Иди... Том 1 и Том 2
Шрифт:
Стоило только приподнять крышку, как дракончик выскользнул и устремился к матери, которая сидела на том же самом месте — напротив дыры люка, на парапете. Он, как и в прошлый раз, молниеносно — только и успев сверкнуть чешуей на утреннем солнце, пересек крышу и взлетел по боку драконицы.
Я пронаблюдал, как он лихо забирается ей куда-то на загривок, и полез было сам из люка, но увидев, что Дама чуть пригибается, похоже беря наизготовку перед рывком, нырнул обратно — от всякого.
По скрежету чешуи понял, что крылья расправляются, а по порыву ветра, пронесшегося над головой, что и вовсе взлетает.
Выбрался и задрал голову — драконица, так и идя по спирали, поднималась все выше.
Краси-иво...
Чтоб не слепило солнце, бившее мне в глаза, от люка переместился к тому краю крыши, где Дама сидела. И уже там, опустившись под стену, принялся наблюдать... было что-то медитативное в том, как кружа, равномерно взмахивая крыльями, великолепный дракон взбирается ввысь.
В какой-то момент, когда уже размер громадного тела стал не больше вороньего над парком, подъем прекратился. Что она там делала, паря на одной высоте, было не ясно, но какая-то тревога зародилась в душе.
Не задумываясь, что делаю, машинально поднялся и насторожился — не нравилось происходящее мне, вот нисколько! Когда тревога разрослась до паники... при этом я понимал, что повода вроде нет... откуда-то сверху долетел пронзительный, тонкий, едва слышимый звук, напоминающий комара на подлете.
Звук нарастал, а паника моя преобразилась в настоящий ужас, который добавил в уши еще и грохота крови — я ничего не понимал, но уже был готов к чему угодно!
Драконица явно шла на снижение... потом в центре описываемого ею круга появилась точка, которая тоже приближалась. Комариный зуд усилился, и стало понятно, что это визг.
Верещал Руди, понял я... которого долбатуная мамаша сбросил там, на высоте, и он теперь просто падал — это осознание пришло мгновением позже.
«Да она же летать его учит! — догадка была разумна... но не сработала — меня вздернуло от очередного приступа ужаса: — Он же обожратый под завязочку!»
Мой Руди уже сам был размером с птичку и с полетом у него, кажется, не задалось совсем — его верещанье резало слух, а тушка летела кубарем, беспорядочно трепыхая крыльями!
Я понял, что падает он точно с этой стороны башни, и если высунусь, протяну руки, то смогу поймать его. Думалось долго, а действовалось — молниеносно, разве что только чешуей не сверкалось, за полным ее отсутствием.
И когда дракончик уже набрал визуально свой половинный размер я, едва сам не вываливаясь из бойницы, уже перевесился наружу и тянул руки.
Мгновение и я понял, что не достаю! Я дернулся вперед еще, нога оскользнулась, инстинкт самосохранения, тормозя, чуть не когти сквозь мокасы пробил, а руки... руки ухватили воздух... в натуре... и потянулись им туда, куда ладоней не хватало.
Я только-то и увидел, как подобный испарению над горячим асфальтом поток рванул и... Руди, дырыгаясь всеми конечностями и вопя истошно, на него, как на батут, приземлился... подскочил, потом еще раз — уже пониже.
Тут, чуть кренясь на подлете, чтоб крылом не задеть башню, приблизилась драконица... и порывом ветра Мелкого с моей импровизированной подушки безопасности снесло. Мне достались укоризненный взгляд, в морду дыма
А вот грохнулся я на крышу не один, а потому приземлился довольно мягко — на Криса, который, оказывается, у меня за спиной стоял.
— У тебя «воздух» прорвало! — это было первое и восторженное, что выдал он, когда еще из-под меня выбирался. — Вот чё я вчера фаты твои не замерил?! — уже видимое мне лицо парня сложилось в расстроенную моську. — После такого прорыва стихии, как сейчас — на стрессе, фаты обычно большой скачок выдают...
Я его более не слушал, а опять ломанулся к бойнице. Но, еще не успев всунуться и посмотреть, ощутил настороженное недоумение, почти сразу перетекшее в неловкую радость, тут же преобразившуюся в восторг. Уже выдыхая, я выглянул-таки наружу и далеко внизу, наверное, над самой поверхностью озера, увидел порхающего Руди. На берегу водоема, выглядевшего подле нее лужей, растянулась довольная мамаша. Ну, и я позволил себе дух перевести и почувствовать, что жизнь не так плоха, как я было думал о ней минутой ранее.
А за спиной у меня Крис продолжал тарахтеть, что-то о шкале по фатам, экзаменах, каком-то докладе и... тыр-тыр**бонусах за него.
Глава 25
То ли с недосыпу, то ли передергавшись за дракончика, но дальнейшие сегодняшние события воспринимались как-то индифферентненько.
Хотя, конечно, шугануть Арча мне мое сонливое состояние не помешало. А то, глядишь ты, на новенького напал! То есть, на Криса.
Мне-то самому удалось вскоре освоиться, видно две недели занятий даром не прошли. А потому, как я минут через пятнадцать приспособился к широкой спине Огонька, так у Арча моя персона и перестала вызывать интерес совершенно.
Парень же держался на лошади плохо и по большей части напоминал все тот же полупустой мешок с картошкой, перекинутый через седло. И Арч, ввиду подходящего нового клиента, по тупости своей похоже посчитал, что его манера изгаляться непрямыми оскорблениями на юном и стесняющемся своей неловкости господине прокатит, а по ушам за это, как и раньше, не прилетит.
Меня хватило ровно на то время, пока я приноравливался к собственной коняшке. А может, я просто так долго недоумевал, поражаясь наивности вроде прошаренного конюха, и все ждал, что тот, наконец, прозреет и заткнется сам. Ну, или хотя бы моя тушка рядом с новеньким ему о чем-то напомнит. Но — нет.
Как я понял, Арч в замке конюшней заправлял без году неделю, а потому наш рекрутский набор — его первые подопечные, и под дух соратничества он еще не попадал. А политика невмешательства при мелких дрязгах Сопровождающих тупорыльство в нем, по ходу, только закрепило.
Когда ожидание поднадоело, а мои ляжки и спина дали отмашку, что, дескать, все — дальше они сами, без моего участия, могут ехать, я решил этот праздник скудоумия завершать. Да и в своем праве я нынче был: если «господину» снисходить до пререканий со слугой невместно, так сказать, а заступаться за мальчишку, место которого по здешним порядкам где-то в районе плинтуса, и вовсе «достоинству» повредит, то вот встрять за «равного себе» — вполне даже в норме.