Наследие Верховной Луны: Пробуждение
Шрифт:
– Хоуп, ты пришёл… – на Далтас было невыносимо смотреть. Я не думал, что когда-то смогу лично увидеть трясущегося Высшего и чувствовать на собственной коже вибрации от этого волнения. – Как ты?
– Я? Думаю, хорошо. Сейчас уже всё хорошо, – Хёнки так сильно растерялся, что едва выговаривал слова. Бонтеланас были создателями Надежды, но никто из них так и не смог, или не захотел, стать родителем. – У нас с парнями вполне успешная группа, но, думаю, эту часть моей судьбы ты хорошо знаешь.
– Знаю и искренне горжусь тобой.
– Не думал, что гордость за кого-то имеет место быть
– Ты считаешь нас настолько эгоистичными и безразличными?
– Да, считаю.
– Мне жаль, что у тебя сложилось такое мнение.
– Мы оставим вас, – становилось неловко быть свидетелем подобного разговора, ведь этим двоим многое предстояло обсудить.
Я коснулся плеча Муна и, на удивление, не испытал никакой неприязни или агрессии.
– Мы подождём тебя у озера Мудрости, – он понимающе посмотрел на Хёнки и перевёл взгляд на меня, едва заметно кивнув.
Думаю, Хёнки не ожидал, что ему придётся разговаривать с Далтас, и даже не думал, куда именно перемещается, ведь первостепенной задачей была попытка остановить Муна. Мы аккуратно ступали по хрупкой земле Папирусного сада, словно опасаясь помять бумажную брусчатку. Смешно, как человеческое восприятие жизни уже одерживало верх над хорошо известными нам правилами миров, через которые мы привыкли перемещаться, и которые сами же когда-то и отстроили. Это ведь никогда не было даже подобием бумаги. Когда создавался сад Бонтеланас, были использованы магические, не поддающиеся никакому воздействию листы Вечного древа жизни Хаоса и, естественно, им невозможно навредить ни одним известным нам способом.
– Осторожно ступай по кромке воспоминаний, не торопи того, что и так вскоре собьёт тебя с ног, уничтожив почву под ногами, – Мун замедлил шаг, наслаждаясь закатом трёх лун, окрасившим небо в трицветие когда-то родных нам миров.
– Мы привыкли жить в незначительном проценте от нашего максимума, брат. Вдыхая еле уловимый запах чувств, мы совершенно забыли всю гамму отвоёванных когда-то в боях эмоций. – Думаю, мы просто устали истощать свою истинную сущность, не понимая в каком направлении двигаться, чтобы обезопасить пробуждение и возрождение Верховной Луны.
– Давно мы не говорили друг с другом и не погружались в мысли о счастливых мгновениях той нашей жизни, которые окутывают мягким облаком ностальгии… – Мун усмехнулся и повернулся ко мне. Его глаза передавали все оттенки неба, и это делало его таким мистическим, что я невольно вздрогнул, вспомнив наше прошлое в королевстве Стихий.
– Только в такие мгновения мы особо остро способны понять, что ничто не уходит бесследно… Я ни о чём не жалею, ведь всё осталось сохранено в сокровенных уголках души. Мы не забыли ничего по-настоящему. Мы лишь позволили памяти тихонько затаиться, чтобы выждать необходимое время и обезопасить неокрепший разум, – какое-то время я пытался понять, являлась ли эта речь попыткой обмануться, но понимал, что я был уверен во всём сказанном. Я помнил Новолуние и помнил все события, связанные с Верховной луной, все принятые решения и все сделанные выводы. Нет, это всё было правдой. Я не сумасшедший, который создал фантастический мир, чтобы избежать суровой реальности.
– Прости, что был так
– Я хорошо тебя понимаю. Не один ты испытываешь столь смешанные чувства. Мы с головой погрязли в том, что всё ещё не до конца способны понять. Я был рад проснуться однажды с щемящей в сердце радостью и пониманием того, что мы всё помним. Но тогда же я и осознал, что всё, созданное нами в этой жизни, не имеет значения. Вся эта жизнь, все пережитые трудности и вся та адская боль – ничто. Мы просто сделали необходимое для того, чтобы иметь возможность вспомнить то, что и так навсегда живёт в нас.
– Думаю, нам пора всем открыто поговорить о том, что каждый из нас вспомнил.
– Это не имеет смысла, – всё ещё не хотелось признавать этот факт, а ещё меньше я желал проговаривать подобное вслух. – Чонин уже нашёл её.
– Что? – увидеть второй раз за день разъярённого и испуганного Муна было пугающей роскошью. – Я не понимаю.
– Глупо было забывать о том, что эти двое всегда находили путь друг к другу.
– Да, ты прав. Это было настоящей глупостью.
Очередное молчание.
Очередная пугающая тишина перед бурей, которая совсем скоро уничтожит нашу прочную дружескую связь данного рождения, вернув братское единение тех, кто не умел ценить подобный дар. Эта жизнь сделала нас братьями, собрав из разных уголков страны, которая когда-то появилась в мире людей, созданном нашим кровным братским единением прошлого воплощения.
Всё так просто и одновременно так сильно запутано, что хотелось в гневе разорвать кожу и оголить нутро, которое не должно показываться смертному миру. Вся наша смертная жизнь этого рождения была гонкой на вершину, с которой мы с трудом научились смотреть на не принимающий нас мир, а теперь нам предстояло самое страшное – научиться смотреть вверх, всё ещё оставаясь недостойными уже более значимого мира. Вечно всеми отвергнутая семёрка, создавшая такие же никому не нужные творения. Смешно от всей абсурдности данной ситуации.
– Нам нельзя говорить Чимми, – Мун резко повернулся ко мне, и я заметил, как мелкие хрусталики катились по его щекам. – Ему пришлось пережить так много всего в этой жизни, что он может не выдержать ложной надежды на воссоединение.
– Знаю и полностью согласен с этим. Пока мы во всём не разберёмся и не поймём, как правильнее будет поступить, оставим всё происходящее между нами. – Закат Тримирия практически утратил свои краски, и лишь Тёмная луна продолжала пускать изумрудные волны, по всей видимости создавая очередных бездушных существ.