Наследие. История Джил и Майкла
Шрифт:
"За Джей!" – повторяют все хором, и лишь я тихо шепчу, – "за маму".
Не замечаю, как бутылка становится наполовину пустой. Мы пили за Рика и Ронду, Убийца рассказал, что они были одними из лучших людей, с которыми ему посчастливилось служить. Не идеальными, но человечными. Со своими пороками, но храбрыми и отзывчивыми.
Мы пили за смерть отца Кейт, потом еще за что-то, я уже и не помню.
Истон и Кейт танцуют, а мы с Убийцей смотрим на то, как они двигаются под быструю музыку. В баре немного народу, но все взгляды прикованы к Кейтлин, она двигается плавно и красиво.
– У тебя есть настоящее имя? – спрашиваю я у Убийцы, попивая воду.
– Есть, – отвечает он, но не смотрит на меня, его пристальный и немного прищуренный взгляд следит за каждым движением моей подруги.
– Не скажешь какое?
– Нет.
– Знаешь, ты отличный собеседник. – Говорю я, и Убийца приподнимает уголок губ, но эта реакция не на мои слова, а на звонкий смех Кейт. – Думаю, мне пора домой.
– Тебя проводить? – спрашивает он, не отрывая взгляда от танцующей Кейтлин.
– Нет, я сама. Скажешь Истону, пусть веселится.
Убийца все же отрывает свои глаза от Кейт и смотрит на меня.
– Я ему передам.
– Убийца, мне жаль твоих друзей, – тихо сообщаю я.
– Мне жаль твою маму, – отвечает он.
Киваю и медленно выхожу из бара. Свежий воздух приводит меня в большее чувство, и я направляюсь к дому. Иду, периодически смотря по сторонам. Кажется, у меня развивается паранойя. Я не чувствую себя в абсолютной безопасности. Истон рассказал мне, когда я просыпалась ночью и не могла заснуть, о том, что теория Майкла и Чарли заключается в следующем: Гриро, будучи настоящим убийцей моей мамы, постарается заполучить меня до возвращения папы, во что бы то ни стало. Ведь, не будь меня у него в плену, то ему будет нечего предложить отцу взамен на свою никчемную жизнь.
Я по-прежнему не могу поверить, что все подстроил мистер Гриро.
Он был мне как дядя. Останавливаюсь во внутреннем дворе. Тут я играла с Майклом и Чарли. Они были старше меня и в основном отрабатывали какие-то приемы, которым их обучал мистер Хантер, а я носилась вокруг них и визжала. То ли от радости, то ли от чего-то еще. Эти воспоминания из детства одни из многих счастливых моментов моей жизни. Мне посчастливилось родиться в моей семье. У меня всегда были лучшие блага, я никогда не голодала и не знала бед. Я была любима. Улыбаюсь своим мыслям и вздрагиваю от голоса Чарли:
– Твоя улыбка – это нечто прекрасное.
– Ты всегда был отличным льстецом, – отвечаю я и оборачиваюсь.
Он выходит из тени дерева и встает рядом со мной.
– Не льстец, а дипломат.
– Как скажешь. Я вспоминала, как мы играли здесь. – Снова улыбаюсь воспоминаниям и спрашиваю. – Уже поздно. Почему не спишь?
– Я был у Майкла, кое-что нужно было обсудить.
– Как он?
Чарли поворачивается ко мне и говорит:
– Джил, ты всегда можешь спросить это у него. И многое другое тоже. Не нужно искать тех, кто станет переговорщиком между вами. Ты больше не ребенок, он и подавно. Поговорите. И все станет намного проще.
Смотря на Чарли и не скажешь, что он может давать какие-то советы глупым девушкам. Он этого и не делает. Только я удостоена лишних слов с его стороны. Чарли выглядит как неприступная
Но к Майклу я так относиться не могу.
Если б я только смогла.
А ведь было все намного проще. Для всех.
– Не думаю, что он скажет мне в чем дело, – в итоге говорю я.
– Ты попробуй и узнаешь. – Чарли удаляется, но останавливается и, не оборачиваясь, говорит. – Он сейчас в своей берлоге.
– Это где? – спрашиваю я, словно собралась к нему идти. Но я не собираюсь. Вовсе нет.
– Мэтью? Проводи Джил к Майклу.
Из тени выходит, видимо, Мэтью и кивает мне.
– Это кто? – спрашиваю я у Чарли.
Он отвечает:
– Это Мэтью, он ходит за тобой с момента прибытия в Хелл.
– Я и не знала.
– Значит, Мэтью делает свою работу на отлично, – говорит Чарли, удаляясь от меня.
– Зачем ты приставил его ко мне?
До меня доносится ответ Чарли:
– Кто сказал, что это сделал я?
Глава двенадцатая
Джил.
Алкоголь. Это именно он виновен в том, что я следую за молчаливым Мэтью и прокручиваю в голове варианты развития разговора с Майклом. Но каждая воображаемая беседа заканчивается нелепо. Самое печальное то, что я понимаю – мне не стоит идти к нему. Но ноги несут меня.
Подходим к ангару, Мэтью встает к нему спиной и кивает мне на приоткрытую дверь. А я стою и думаю, что дура, раз поперлась к Майклу, будучи под изрядной дозой алкоголя. Зачем я вообще пришла? Я знаю зачем, но признаваться себе в этом не собираюсь, а ему и подавно. Что я скажу? Приперлась посреди ночи и…
– Он внутри, – говорит Мэтью, видимо, думая, что я беспроглядная тупица и не догадалась об этом сама. Мысленно страдальчески вздыхаю и открываю створку ангара.
Огромное помещение. Дальняя часть обустроена под спортзал, там маты, груши, даже ринг есть. Остальное я не успеваю рассмотреть, потому что Майкл действительно здесь. Облачен в черные военные штаны и только… даже обуви на нем нет. Он с остервенением лупит грушу. Наблюдаю, как мышцы его спины напрягаются от каждого движения, они перекатываются под влажной кожей. Руки невообразимо быстро и четко врезаются в снаряд. Завораживающе. Еще как.
Майкл останавливается. Рукой придерживает болтающийся снаряд и, не поворачиваясь ко мне, спрашивает:
– Зачем ты здесь?
Действительно, зачем? Разглядываю его торс и руки. Они все в шрамах. Множество отметин покрывают все его тело. Медленно иду к нему, и каждый шаг отдает эхом в полупустом ангаре. Майкл не оборачивается, и я прохожусь взглядом вновь и вновь по разношерстным шрамам. Столько боли. Мне даже не представить, что Майкл испытывал в течение своей жизни. Подхожу ближе и мне удается рассмотреть совсем старые шрамы. Они еле видны. Метки из детства. И они не были получены в ходе игр и развлечений. Они появились из-за опытов и пыток… благодаря моему деду.