Наследница для наглого принца
Шрифт:
– Нет, просто пытаюсь понять, похожи вы на родителей или нет, – спокойно соврал гоблин, ощерившись в усмешке.
– И что, похожа? – Анна с любопытством уставилась на него, отбросив враждебность.
– Немного, – пожал плечами гоблин. – Вашу матушку я не видел, когда я заключал контракт с вашим батюшкой, она уже была мертва.
– А мой отец? – девушка уставилась на него с волнением, прикусив нижнюю губу. В больших голубых глазах появились невольные слёзы. – Он мёртв?
– Насколько
– У меня есть сестра? – сразу же заинтересовалась она.
– Я не видел её, только слышал от вашего отца, что вам она не родная, – пожал плечами гоблин.
– А они где сейчас? – продолжила расспросы Анна.
– Не знаю, – пожал тот плечами. – Но в ваш дом им ходу нет.
Не объяснять же девушке, даже не помнившей, откуда она родом, о гоблинской магии, которую он наложил на дом. И которая защищала халупу от захвата людьми или нелюдями.
Впрочем, он не стал ей рассказывать и о том, что вскоре чары развеются, когда она примет наследство и переступит порог дома. И его совершенно не мучила совесть, что беспамятная девушка может стать чьей угодно добычей, приняв дом.
Так как Анна не оказалась ни волшебницей, ни принцессой, она не была ему интересна. Как и её последующая судьба.
Глава 8
Иногда Аня понимала, что спит и видит сон. Но это случалось не часто. И не тогда, когда сон, в который она погрузилась, был настолько правдоподобным. Казалось, что, если сосредоточиться, можно услышать звуки и запахи.
Ей приснился тот самый дом, который достался ей в наследство. Только он не был пустым, да и деревня была заселена.
И в этом доме проживала не только она, но и её отец, мачеха и сестра... Которая на самом деле не была ей даже дальней родственницей.
Завернувшись в тонкое одеяло, она заплакала, испытывая чувство тоски по прошлому. Только по ещё более далёкому, когда она была совсем маленькой и почти помнила тёплые руки матери, её нежный голос, напевающий песни, когда красивая светловолосая женщина ткала или вязала, или же работала в саду.
Отец всегда был трогательным дебилом. То есть, иногда проявлял удивительную прозорливость, но в житейских делах портил всё, что только возможно. Во время постройки дома, как рассказывала ей мама в виде сказки на ночь, он умудрился втиснуть в одну комнату одновременно и печь, и камин. Потому что ему нравилось сидеть возле открытого пламени и сгребать угли кочергой. А на печке можно было отогреться в самые суровые холода.
Также отец был известен тем, что обожал искать клады... И даже иногда находил. И этим в основном и зарабатывал на жизнь. Домашнее хозяйство же держалось на матери, и когда та захворала однажды зимой и не дожила до весны, они с отцом едва выжили, так как некому было готовить. Тогда как раз их королевство захватила злая королева, прикончив короля с королевой. Правда, ходили слухи, что принцесса, их единственная наследница, смогла сбежать с помощью верных слуг.
И тогда же деревня
А они с отцом остались одни, так как тот наотрез отказался покидать свой родной дом. Или, как теперь, став старше, осознала Аня – просто не мог придумать, что делать дальше.
И спустя несколько месяцев, когда ей исполнилось двенадцать, отец вернулся из лесу не один, а с женщиной средних лет, которая не отпускала от себя девочку лет тринадцати.
Отец тогда с радостным видом заявил, что нашёл Ане новую мать и добавил, что теперь у неё и сестричка появилась.
"Да вы же похожи, так что все будут думать, что вы – родные сёстры", – заявил он, широко улыбаясь.
Первое время всё шло хорошо. Целых два года. А потом...
Потом отец сбежал. Просто исчез однажды рано утром. Аня помнила, как проводила его к последнему домику их села, стоявшему возле узкой лесной дороги, ведущей в неизвестные земли. Тогда мужчина крепко обнял её, попросил не рассказывать жене и приёмной дочери о том, что он ушёл навсегда.
Этот момент во сне она проиграла несколько раз, словно просматривала домашнее видео. Из тех драгоценных и трогательных, которые вызывают слёзы из глаз и разрывающую душу тоску об ушедших.
"Анютка, ты тоже уходи этой ночью. Сесилия и Джаннет желают тебе зла. Я был дураком, что не понял этого сразу. Привёл домой, как я думал, добрую и заботливую женщину с милой и воспитанной девочкой. А пригрел на груди двух ядовитых змей. Им скажи, что я пошёл на охоту. А когда они заснут, отправляйся в лес. Вот, держи", – он положил в её маленькие ладошки своими большими и сильными руками браслет из тёмного янтаря.
"Им его не показывай! Перед тем, как выйти из деревни, надень браслет. И ступай через лес. Браслет проведёт тебя к границе между мирами и выведет в совершенно другой мир. Надеюсь, там о тебе позаботятся. Я же ничего не могу сделать против ведьмы, вздумавшей погубить тебя ради той, которую вырастила с рождения. Да, твоя сестра не только тебе не сестра, но и даже не дочь Сесилии. Она лишь её кормилица, но это не так важно, так как ради неё она готова погубить кого угодно, не только нас".
Тогда же отец обнял её в последний раз.
И просто ушёл.
А ночью ушла и она.
В ночь, в лес, в неизвестность.
Шагая наобум, спотыкаясь о корни деревьев, о кочки, неровности дороги, пока браслет фосфоресцировал, каким-то образом подсказывая, куда нужно свернуть, помогая как-то ориентироваться среди громадных деревьев и густых кустарников.
А потом она подняла руку и браслет засветился нестерпимым светом, едва не ослепив её. И она услышала треск, будто одновременно порвали множество листов бумаги. Или в листве зашевелилось громадное количество змей или не менее опасных хищников.