Наследница долины Рейн

Арниева Юлия

— Мадам! Ох, мадам Делия! — пронёсся мимо окна Шилох, перепугав меня своим очумелым, невидящим взглядом. Мужчина, влетев в холл, ошеломлённо крутил головой и казался мне растерянным.

— Что случилось? — потребовала, заглядывая за спину старика, но за ней никого не было, на улице всё так же светило солнце, а розовые кусты вроде бы стали шире и гуще.

— Ох, мадам, Мари с матерью… ведьмой этой и сестрицей своей в доме угорели, — выпалил привратник, найдя меня взглядом, как будто чуть успокоился, — сосед приехал… поведал. Госпожа, мне бы в деревню, похоронить надобно… говорил им заслонку открывать, а нет, всё забывали.

— Иди,

конечно, — отпустила привратника, которому, впрочем, и не могла запретить, так как жалования я ему не платила и об этом сразу предупредила.

— Я, как управлюсь, вернусь, — пообещал старик, шустро разворачиваясь, на ходу добавив, — воды в бак залил и дрова готовы, вы уж сами, госпожа, в кухоньку занесите.

— Не волнуйся, я справлюсь, — заверила мужчину, провожая взглядом сгорбленную спину. Каким бы ни казался Шилох нечутким и закостенелым, всё же смерть жены и её родных выбила из-под его ног почву.

Дождавшись, когда привратник скроется за раскидистым деревом, безрезультатно прогоняя мысли о возмездии, я заперла входную дверь и снова отправилась в комнату сиделки. И спустя час, ругаясь как заправский разбойник, пыхтя и отдуваясь, наконец сдвинула массивный шкаф, принялась исследовать каждый скрывавшийся за ним кирпичик. Но всё было впустую, тайник не нашёлся, а чтобы разобрать поместье по камешку… на это уйдёт слишком много времени, а его у меня нет.

Оставив комнату в полном хаосе, я, едва поднимая ноги, отправилась на кухню, выпив там чай (есть совсем не хотелось), двинулась в свои покои. День давно подошёл к концу, на улице ни зги не видно, а в поместье на холме во всех комнатах до сих пор горел свет, привлекая ненужное мне внимание. И только спустя ещё час, разобравшись с домашними делами, умывшись и сменив платье на ночную рубаху, я улеглась в постель и ещё долго невидяще пялилась в темноту, пока сон не сморил меня.

Утром, как обычно, приведя себя в порядок, быстро выпив чаю с бутербродом, я отправилась на очередные поиски, вот только на этот раз решила начать с первого этажа, минуя жилые графские покои. Кладовка и погреб мной были давно исследованы и туда я не стала заглядывать, а вот прачечная, бывшие комнаты Мари, Ниты и две пустых я ещё не проверяла.

В небольшой прачечной управилась быстро, там было сыро, и я сомневалась, что кто-то рискнул бы оставить в ней хоть что-то мало-мальски ценное. Комнаты Мари и Ниты я сегодня решила исключить, навряд ли Ора прятала бы письма у них под носом, а вот две пустующие комнаты для слуг я решила тщательно обследовать. И в первой же клетушке мне повезло, я обнаружила небольшую выемку в стене за полкой, туда, судя по пыли, давно никто не заглядывал. В маленьком мешочке кто-то, бережно укутав в несколько слоёв мягкой шерстяной ткани, хранил небольшое, с голубым камешком, медное колечко. Для кого-то оно наверняка было настоящим сокровищем, жаль, что сейчас не узнать, кому это украшение принадлежало, я бы с радостью его отдала. Убрав находку на место, я ещё час рассматривала стены, потолок, пол, немногочисленную мебель, но больше в этой клетушке ничего не нашла.

Во вторую комнату я заходила, не надеясь на чудо, но именно когда, казалось бы, уже ничего хорошего не ожидаешь, я, неловко подвернув ногу, сдвинула треклятую доску. Под обшарпанной половицей лежала большая деревянная шкатулка, рядом с ней находился мешочек, в котором что-то радостно и призывно звенело, а укутанная в холщовую ткань бархатная коробочка пряталась в глубине пола. Только неимоверным

усилием воли я, собрав находки в охапку, потащила их в свои покои, чтобы там в привычной обстановке, наконец, увидеть, что же так тщательно прятала Ора. В том, что этот тайник принадлежал сиделке, я была уверена.

— Так и знала! — зло усмехнулась, положив на стол двадцать седьмое письмо от Фрэнка к Оре. Я не сомневалась в том, что мой муж — умелый манипулятор, но чтоб настолько искусно, ни разу не написав прямо, обещать влюблённой девушке место своей жены, это надо быть виртуозом эпистолярного жанра. Теперь стало понятно, откуда в сиделке было столько ненависти к Дель, ведь она занимала её место, место рядом с любимым человеком, которого Ора так неистово желала.

Но, к сожалению, в огромной пачке пожелтевших от времени и парочке новых писем ничто не указывало на то, что муж причастен к отравлению Дель. О жене было сухо и мало написано, он интересовался её здоровьем, и только. Ни слова о микстуре, лекаре и прочих, связанных со смертью фраз.

Осторожно вернув письма обратно в шкатулку, решив прихватить их всё же с собой, мало ли где они пригодятся, я открыла небольшой мешок, высыпав из него на стол не менее двух сотен фарингов. Эта находка меня несказанно порадовала, теперь можно уехать в Ранье, снять комнатку, найти какую-нибудь работу и нанять сыщиков, чтобы следили за семейкой Доуман. Вдоволь полюбовавшись серебряными монетками, я собрала их обратно в мешок. И тут же взялась за бархатную коробочку… там были украшения, некогда принадлежавшие матери Дель, после и самой девушке. Осторожно проводя пальцем по сверкающим граням драгоценных камней, я вспоминала, какая красивая была мама в шелковом платье и в этом колье, когда она с отцом отправилась в театр.

Из грустной задумчивости меня вывел крик Шилоха в саду. Быстро спрятав сокровища в стол, я, помахав в окно рукой, направилась к выходу.

— Мадам Делия… я… вы уж простите, что так, но дом оставлять без присмотра негоже, — заговорил старик, стоило мне только открыть дверь, — дом добрый.

— Ты хочешь вернуться в деревню? — догадалась из бессвязного разговора привратника, чего он хочет.

— Ну так… там и вдовушка одна есть, — промямлил старик, — вы это… не беспокойтесь, я буду приезжать, воду в бак наливать, дрова колоть…

— Отвези меня в Диншоп, — прервала мужчину, быстро принимая решение, — я сейчас соберусь, твой сосед Серого одолжит?

— Так, конечно, — живо отреагировал Шилох, обрадованно улыбнувшись, — так что, сговорились? Я раз в три дня буду в поместье заглядывать.

— Нет, Шилох, поеду я, здесь мне делать нечего.

— Ну… как скажете, госпожа. Я вот, нашёл под матрасом Мари, отродясь у неё столько не было, — проговорил старик, подав небольшой мешочек, — там десять фарингов, уж не знаю, сколько она уворовала у вас, да только что есть — всё вам отдал.

— Спасибо, Шилох, держи, это тебе за помощь, — мягко улыбнулась и, вытащив три серебряные монетки, положила ему в мозолистую ладонь, — когда двуколка будет готова?

— Через час, госпожа… благодарствую, — рвано выдохнул Шилох и, быстро развернувшись, поспешил к воротам. Я тоже поторопилась в дом, требовалось собрать немногочисленные вещи, спрятать в разных местах фаринги и украшения, а также приготовить перекус в дорогу.

— Готово, госпожа, — сообщил мужчина, появляясь в дверях дома. Я как раз только спустила последний из чемоданов, с которыми и доставили Дель в это поместье.