Наследница дворянского гнезда
Шрифт:
Весь день я, насколько хватало трудового энтузиазма, драила полы в отделении. Старшая медсестра пару раз приходила проверить мою работу. Результаты ее, видимо, не очень удовлетворили, но меня это не смутило. Уже было ясно, что мой первый рабочий день явится и последним. Как только я смогу увидеть Любку и задать ей пару вопросов, необходимость заниматься тяжелым физическим трудом отпадает. Какое счастье! К вечеру у меня затекли плечи, ломило руки, отваливались ноги. Мне казалось, что не только мои волосы и одежда провоняли хлоркой, но даже кожа впитала этот
Хорошо еще, что старшая медсестра не допустила меня, на первое время, к больным, и мне не пришлось за ними ухаживать. Честно говоря, совершенно не знаю, как это делается. Во время пересменки я околачивалась возле поста дежурной медсестры и наконец увидела женщину, занявшую место Маши. Не первой свежести, лицо тусклое, мешки под глазами, волосы собраны на макушке в неаккуратный хвост. Меня уже принимали за свою, и никто не обращал на мою возню особого внимания. Я дождалась, когда суета, поднятая сменой медперсонала, утихнет, и уверенно продефилировала мимо ночной медсестры:
– Люба?
– Ну, – недовольно отозвалась она.
– Меня просили привет передать. И вот это.
Я постаралась как можно незаметнее подсунуть ей купюру.
– Это за работу. Премия.
– Не понимаю, – занервничала Любка, – кто вас послал?
– Ирина, Ирина Волкова, – тихо произнесла я, глядя ей в глаза.
Либо Любка умела держать себя в руках, либо имя это было ей незнакомо.
– Не знаю я никакой Ирины, – ответила она, с жадностью глядя на деньги.
– Как же не знаете? Ирина, вдова Лепнина Матвея. Вспомнили?
Вспомнила, это было видно сразу по тому, как отдернула она руку от денег, лежащих на ее столе:
– Слушай, иди отсюда, а? Пока я тебе не поддала хорошенько. Сказала же, ни Ирину, ни Лепнина я не знаю. Ты кто вообще такая? Я сейчас охрану позову!
– Зови, – приняла равнодушный вид я, – раз тебе деньги не нужны, так бы сразу и сказала. Чего шум поднимать?
– Стой, – позвала она, когда я уже отошла на значительное расстояние, – ты объясни все-таки, чего надо-то было?
Я быстро соображала: имя Ирины, судя по всему, ей ни о чем не говорит. Хотя Волкова могла представиться не своим именем. А вот когда я назвала имя Матвея, она испугалась не на шутку. Значит, вину чует. Но сейчас ее нельзя было спугнуть, она могла позвонить заказчице или заказчику и насторожить их. Я повернулась и недовольно буркнула:
– Чего раскричалась? Не поймешь ее, то иди отсюда, то сюда. Меня эти деньги давно уже просили передать, а мы с тобой все в разные смены работали, никак поймать тебя не могла, а оставлять не хотелось: пропадут, не докажешь потом, что я их отдавала. Больной тут у вас лежал, а жена его в командировке была. Потом приехала, дневным сестрам сама сунула, а ночным меня просила передать. А ты раскричалась. Эка невидаль? Будто родственники пациентов вам никогда в карман халата ничего не совали.
– А, – протянула Любка, – так это жена его просила передать. Давай тогда.
Я недовольно вернула купюру и пошла переодеваться. В соседнем с больницей дворе села в мини-купер и позвонила Марте. Несмотря на позднее время, настояла на встрече и поехала прямо к ней домой. Марта выслушала все, что я ей рассказала.
– Он все-таки мучился, – произнесла коротко.
– Совсем недолго. Наверное, даже не понял, что происходит.
– Значит, ему не было страшно?
– Надеюсь, что нет, – не совсем искренне ответила я.
– Ты сможешь узнать у нее имя заказчика? – жестко поинтересовалась Марта.
– Нет ничего невозможного.
– Тогда узнай. И сделай так, чтобы ей тоже было страшно. Убить человека, доверчиво протянувшего ей руку для укола… Я могу ее увидеть?
– Пока нет, – разумно решила я, – ты слишком эмоциональна и можешь все испортить. Помни, для нас главное – выйти на заказчика.
– Но и она должна получить свое.
– Получит.
Получив добро, я начала действовать, несмотря на то что на дворе уже стояла ночь, и нормальные люди заканчивали смотреть первый сон. Время терять было нельзя. Кто знает, а вдруг Любка общается со своими заказчиками? Она может проболтаться о непонятной санитарке, просто так раздающей солидные для нее суммы денег. Судя по всему, Маня с полным правом могла оставить их себе.
Прямо из машины сделала нужный звонок, обо всем договорилась и поехала на старое кладбище. Вася и Люся ждали меня возле ограды. Я еще раз, уже подробнее, растолковала им суть дела, посадила в машину и повезла к больнице. Люся вышла из машины первой, Вася остался сидеть в салоне, я встала за угол, чтобы держать ситуацию под контролем. С этого места мне все было прекрасно видно и слышно. Люся подошла к охраннику и начала тараторить, убедительно жестикулируя и поминутно прикладывая руки к груди:
– Ты только позвони ей, милок, а я уж сама с ней поговорю.
– Не положено вызывать ночную медсестру с рабочего места, – устало пытался втолковать ей мужик, – а что, если в это время с больным что случится? Кто отвечать будет?
Люся продолжала уговаривать, и он сдался. Зашел в здание и через некоторое время вернулся:
– Не идет она, звонил. Говорит, не знает вас.
– А ты скажи ей, кто я есть, она и придет, – опять залопотала Люся, – а я тебе за это денежку дам.
– Да какая с тебя денежка, – отмахнулся охранник, – дай отдохнуть лучше.
– А вот этого не дождешься, – злорадно ответила Люся, – всю ночь звонить буду, всех больных тебе перебужу.
– А я милицию вызову, – вступил в игру охранник.
– А у тебя за спиной смеяться будут, – нашлась она, – скажут, здоровый мужик со слабой женщиной справиться не смог. Срамота какая.
– Ладно, говори, что передать, – сдался охранник.
– Скажи, что пришли от Лепнина. Он просил на словах передать кое-что. А если опять не захочет спускаться, то передай, что эти слова я тогда через тебя скажу. Хорошо? Все запомнил? Повтори!