Наследница Единорогов

Маккефри Энн

– Лица… жен ? – переспросил Калум.

Глаза Рафика сверкнули:

– Это самая великолепная часть моей идеи! Я сказал дяде Хафизу, что меня сопровождает мой партнер, неверующий, и две моих жены. Понимаешь ли, это прекрасно согласуется с наличием на борту четырех человек. А любой, кто разыскивает трех горняков и маленькую девочку, скорее всего, даже не заподозрит их в нео-хаддите, его двух женах и деловом партнере .

– На мой вкус, эта затея выглядит рискованной, – заметил Калум. – Ты имеешь в виду, что один из нас останется на корабле, а ты возьмешь какую-нибудь местную девчонку на роль твоей второй жены? А ты уверен, что она не станет болтать?

– Я, хм…

не совсем это имел в виду, – ответил Рафик. Вытащив второе платье из белого полишелка, он прикинул его на Калума. – Да. Я довольно точно вычислил твой рост. Только, прошу тебя, не забудь, что идти нужно мелкими шажками и смотреть в пол, как и положено послушной жене нео-хаддита; хорошо?

– Поверить в это не могу! – взорвался доктор Форелль, прочтя отчет об исчезновении “Кхедайва”. – Не могу. Не верю.

– Я тоже не хотела в это верить, – ответила Джудит, – но отчеты не оставляют сомнений, – на ее лице были видны следы слез. – Это так печально… Эти трое милых мужчин и маленькая девочка…

– Если бы это было правдой, это была бы трагедия, – ответил Форелль. – Это был бы конец моих надежд на проведение крупнейшего исследования десятилетия – нет, столетия! Но это не правда. “Объединенные Производители” набирают на службу дураков: я-то знаю это, я сам стою во главе тех, кто изобретает ложь, которой корпорация пичкает глупцов, красивыми словами прикрывая бесчеловечную политику и жестокие директивы, – он бросил на Джудит хитрый взгляд. – Что, девочка моя, вам не нравится, как это звучит? Не нравится, когда я прямо говорю о том, чем занимается наш отдел? Ну, ну, уж вы-то не так глупы, как остальные. Вы должны были заметить, что творится вокруг. Что ж, у меня были свои причины принять эту работу: в наши дни нелегко добиться финансирования чисто научных изысканий, а я, что бы ни говорили мои коллеги по университету, действительно мог создать весьма достойный труд, если бы мне удалось найти источники финансирования моих исследований. А у вас, я полагаю, есть свои собственные причины мириться с тем, что окружает вас в “Объединенных Производителях”.

– Они хорошо платят, – ответила Джудит. – У меня на Кездете остался младший брат. Он еще не окончил школу.

– А когда окончит, – заметил Форелль, – вы, несомненно, найдете еще какой-нибудь предлог, который позволит вам получать их деньги. Они покупают неплохие умы и совращают нас, используя для того, чтобы купить столько глупцов, сколько им нужно. Включая и тех идиотов, которые считают, что “Кхедайв” потерпел крушение, врезавшись в астероид!

– Но сигнал бортового маяка… – неуверенно начала было Джудит.

– Подделка. Не знаю, как они это сделали, я не инженер, но это подделка.

– Это слишком сложно. На корпусе корабля и на двигателях должны быть регистрационные номера.

– Ха! Но ведь никто же не стал выходить на поверхность астероида и искать их, верно? Они просто доверились компьютерным записям.

Джудит молчала. Конечно, та мысль, которую высказал Форелль, была совершенно безумной… но ведь и правда, никто не осматривал корабль, свидетельством того, что это “Кхедайв”, был единственно сигнал бортового маяка…

– Готов побиться с вами об заклад, что это вовсе не “Кхедайв”. Ручаюсь, так оно и есть. Сигнал маяка подделан, и те трое вместе с девчонкой сейчас находятся в совершенно другом секторе пространства и, должно быть, смеются над нами. Но “Объединенные Производители” замнут это дело, поскольку понимают, что ни один суд не станет отстаивать их право на владение кораблем, что бы они ни говорили, так что им легче просто списать корабль и заявить, что эти парни мертвы, чем пытаться подать на них в суд. Но я этого дела так не оставлю! – Форелль

посмотрел на Джудит с таким вызовом, словно ожидал, что она будет с ним спорить. – Эта девочка, девочка-единорог, слишком уж заметна, слишком она бросается в глаза, чтобы исчезнуть бесследно. У “Объединенных Производителей” есть заводы и базы по всей галактике. Я намерен оставить постоянный запрос на все упоминания о ребенке с характерными отклонениями строения: все данные будут срочно передаваться на мой личный компьютер. Рано или поздно, но они где-нибудь появятся. Я найду ее, и мы напишем наше исследование, Джудит. А потом я смогу, наконец, расстаться с этими глупцами и занять достойное меня положение в университете. Возможно, я даже получу место руководителя факультета… ну, неважно. Займитесь делом. Составьте запрос, а я его отправлю, чтобы не было сомнений в важности и срочности запроса, чтобы о нем не забыли, но и не задавали лишних вопросов. Наконец-то прикладная психолингвистика сгодится на что-то еще, кроме как делать счастливыми работников КОП!

Джудит подумала, что доктор Форелль обманывает сам себя, однако ей и самой хотелось поверить в этот обман. Однако же, если ребенок каким-то чудом остался в живых, ей вовсе не хотелось, чтобы малышка попала в руки Форелля и подверглась его экспериментам. В итоге, она использовала все свои познания в психолингвистике, составив послание, которым доктор Форелль остался вполне доволен: оно выглядело вполне важным и срочным, однако любой, кто прочел бы его, вероятно, просто выкинул бы этот вопрос из головы, решив, что это “очередная безумная идея Альтона”.

Скиммер, который нанял Рафик, чтобы добраться от порта до резиденции дяди Хафиза, пролетел над тропическим лесом, который казался сверкающим морем зелени с яркими мазками желтого и красного. Отсюда, сверху, лес виделся совершенно девственным: никакого следа дорог или человеческого жилья. На востоке раскинулось настоящее море – темно-синее, подернувшееся серебряной солнечной рябью; на западе виднелся протянувшийся длинной голубой линией эскарп, который, вероятно, не давал строить дороги, ведущие вглубь материка.

– Базар Мали, – проговорил Рафик, когда они пролетали над группой зданий с плоскими крышами, выложенными мозаикой, казалось, сделанной из драгоценных камней.

Гилл сидел, уткнувшись носом в иллюминатор скиммера: ему хотелось рассмотреть эти удивительные картины, сложенные из тысяч покрытых глазурью керамических плиток.

– В любом другом месте, – с уважением проговорил он, – это было бы одной из главных приманок для туристов… Но почему эти картины выкладывают на крышах, где их никто не видит?

– Здесь люди в основном путешествуют на скиммерах, – ответил Рафик, – а эти картины, как ты говоришь, являются чем-то вроде рекламы услуг, предлагаемых владельцами домов. Все знают, где находится Базар Мали. Кстати, твой хиджаб я купил именно здесь.

– Разве тут не считают, что отсутствие ведущих к порту дорог – это неудобство? – спросил Гилл. – Как вы доставляете к месту назначения тяжелые товары и механизмы?

– Разумеется, морем, – ответил Рафик. – Если ты хорошенько задумаешься над этим вопросом, то поймешь, сколько преимуществ в том, чтобы отказаться от разветвленной сети дорог. Большинство жителей Лябу предпочитают, чтобы никто не вторгался в их частную жизнь и любит уединение; путешествия на скиммерах уменьшает возможность случайной встречи с другими путешественниками, которые могут оказаться излишне любопытными. Это, разумеется, идет нам только на пользу: разве ты с этим не согласен? Затем, дороги требуют от людей определенной степени сотрудничества, что для сильных личностей, живущих здесь, довольно тяжело. Здесь нет централизованного управления, нет налогов и нет централизованной инфраструктуры.