Наследница Каменной пустоши
Шрифт:
– Мы знакомы, – сухо ответил Стахов, и этот ответ сказал мне больше, чем если бы Лекс пустился в подробные объяснения.
Я кивнула и пошла к дому. Оставаться наедине с мачо не хотелось.
Лекс остался стоять у калитки. Он достал сигареты, закурил и задумчиво уставился поверх забора на пустынную улицу.
– Лера, а ты хорошо знаешь своего родственника? – догнал меня вопрос Стахова.
– Не особенно. А что?
– Давно он появился в городе?
Я остановилась и повернулась. В свете фонаря Стахов показался мне старше, чем обычно. Профиль выглядел
– Лера? – голос Стахова рассеял непонятное наваждение.
– Лекс, а откуда такой интерес? – настороженно присматриваясь к постояльцу, спросила я.
Видение не возвращалось.
– Мне интересно все, что касается тебя, – ответил Лекс.
Губы его дрогнули в слабой улыбке, совсем не похожей на те, что он обычно расточал женщинам.
– Неужели? С чего это вдруг?
– Ты мне нравишься, – посерьезнел Стахов.
Лицо его сейчас выглядело иначе, чем обычно – суровое выражение, резкие, почти хищные черты, глубокая морщина, залегшая между бровями.
– А, ну да, я заметила, – усмехнулась в ответ, пытаясь избавиться от непонятного чувства, разливающегося внутри.
– Лера, – Лекс в два шага пересек разделяющее нас расстояние и взял меня за руку.
Его губы оказались так близко, что я почувствовала исходящее от них тепло. От пальцев Стахова по коже побежали мурашки, волоски на шее приподнялись, дыхание сбилось…
– Вы куда пропали? – неожиданно послышался голос Людки, и наваждение моментально схлынуло. – Лекс, я соскучилась! – капризно протянула Скрябина, появляясь в дверном проеме.
За ее спиной маячил Этьен.
Ох, ребята, как же вы вовремя! Не дали мне наделать глупостей.
Я готова была расцеловать недотепу-ботана и бесцеремонную Скрябину.
– Лерочка, все в порядке? – обеспокоено спросил Волошин.
– Вы чего выскочили? – не сумел скрыть своего недовольства Стахов. – Идите в дом, мы сейчас придем.
– Там телефон звонит, Леру спрашивают, – неуверенно произнес Этьен.
– Кто? – вопрос Лекса прозвучал грубо.
– Какой-то Евгений Борисович, – ответил Волошин.
Вот засада! Только Циленского не хватало. Если старый черт звонит так поздно, значит, это что-то серьезное.
Я побежала к дому.
– Лерочка, а это твой адвокат, да? – не отставал злосчастье.
– Не мой. Тетушкин.
– Мне показалось, что он сердится.
– Разберемся.
Я влетела в дом, схватила трубку и приготовилась выслушать очередную нотацию.
– Валерия, что у вас происходит? – не поздоровавшись, спросил Циленский.
Евгений Борисович говорил сердито. На другом конце провода явственно послышалось звяканье бутылки о стакан, характерные булькающие звуки, стук донышка рюмки о поверхность столешницы. Похоже, адвокат принимал «успокоительное». Как и большинство судейских,
– В смысле? – удивленно переспросила я. – Ничего не происходит.
– Да? – ворчливо уточнил Циленский. – А мне Ирма Карловна звонила, жалуется, что у вас в доме пьяный дебош.
– Она так сказала?
Вот старая грымза! И чего ей неймется?
– Да. А еще госпожа Горелова недовольна тем, что возле дома припаркованы машины, – брюзгливо произнес адвокат.
В трубке снова послышался звон стекла.
– Это запрещено?
– Лера, поймите меня правильно, – голос адвоката зазвучал мягче и вкрадчивее. – Я должен следить за выполнением условий завещания. Если на вас жалуется Ирма Карловна, значит, вы нарушаете семнадцатый пункт, в котором говорится о благопристойном поведении и мирном сосуществовании с соседями. Боюсь, я буду вынужден приехать и разобраться на месте.
Возразить я не успела. Стахов забрал у меня трубку и спокойно произнес:
– Добрый вечер, Евгений Борисович. Не нужно никуда приезжать. Позвоните Ирме Карловне, уверен, она заберет свои слова обратно.
Я не разобрала, что ответил Циленский, до меня долетали только какие-то междометия. Похоже, адвокат не ожидал услышать Стахова и сейчас пребывал в большом волнении. Он что-то быстро говорил, не давая Лексу вставить ни слова.
– И вам спокойной ночи, Евгений Борисович, – не дожидаясь конца тирады, пожелал Стахов.
Он положил трубку и окинул взглядом Этьена с Людкой.
– Боюсь, на сегодня веселье закончено, – сухо сказал Лекс. – Не будем создавать нашей очаровательной хозяйке ненужные проблемы.
Он развернулся и, не прощаясь, пошел в свою комнату.
– Ну, я тогда тоже пойду, – неуверенно сказал Этьен.
– Обалдеть! Вот это мужики! – фыркнула Людка. – Одиннадцать часов, а они уже спать собрались. Ну и ладно, – повернулась она ко мне. – Мы и сами можем повеселиться, да, Лерок?
– Я уже повеселилась, – хмыкнула в ответ. – Идем, Люсь, покажу тебе комнату.
– Кошмар, – неизвестно кому пожаловалась Скрябина. – Я попала в дом престарелых.
Она отправилась за мной, бормоча что-то о скучных пенсионерах и унылых импотентах. Этьен поплелся вслед за нами.
– О, мы с вами соседи, – задумчиво заметил злосчастье, когда я открыла дверь гостевой комнаты.
– Звучит не очень обнадеживающе, – фыркнула Людка. – Лер, ты уверена, что этот твой родственник не бродит во сне и не вламывается в чужие спальни?
– Я не лунатик, – обиженно вскинулся Волошин.
– Сомневаюсь, – усмехнулась Людка, окидывая его презрительным взглядом.
– Да ладно тебе, Этьен абсолютно безобиден, – заступилась я за переминающегося с ноги на ногу ботана. – А ты чего ждешь? – повернулась к нему. – Хватит дискутировать, иди спать.
– Спокойной ночи, – пробормотал злосчастье.
Он снова был робким, неуверенным и похожим на бездомного пса. Или казался таким? Сегодняшний вечер заставил меня посмотреть на Этьена по-другому. Что, если тот просто прикидывается занудным ботаном?