Наследница крови
Шрифт:
Рыцарь вышел из караульного помещения.
— Вы можете войти. Пейтон возьмет вашу лошадь.
Я спешилась и передала поводья Пейтону. Он улыбнулся мне и посмотрел на Тюльпан. Кобыла вздохнула.
— Веди себя прилично, — сказала я ей.
— Красивый раскрас, — сказал мне Пейтон.
— Спасибо. — Я направилась к зданию.
— М-э-эм, — окликнул Пейтон.
— Да?
— У вашей лошади кровь на подбородке.
Я развернулась, вытащила из кармана платок и вытерла кровавое пятно с морды Тюльпан.
— Вот,
Пейтон бросил на меня подозрительный взгляд, и они с Тюльпан ушли.
Я любила свою лошадь, но она всегда была неряшливым едоком.
* * *
У ВОРОТ Ордена меня встретила молодая женщина-рыцарь. Она была выше меня на шесть дюймов, смуглая, с худощавым атлетическим телосложением, светло-карими глазами и напряженным немигающим взглядом. Ее темно-каштановые волосы, заплетенные в косички, падали на плечи четырьмя толстыми косами. Она провела меня через холл и длинный коридор в кабинет Ника и указала на стул перед его столом.
— Садитесь. Ожидайте.
Я села и поставила кулаки перед собой, как лапы.
— Гав!
— Отлично. — Она повернулась, вышла из кабинета, остановившись в коридоре у открытой двери.
Орден милосердной помощи, сама вежливость в этот дикий век.
Я оглядела кабинет. Простой письменный стол, простые стулья, ряд книжных полок у одной стены, заполненных разнообразными томами, от книг по криминалистике до бестиариев, стойка с оружием у противоположной стены, на которой лежали три клинка, копье, булава, винтовка и дробовик. Спартанский, функциональный кабинет для спартанского, функционального человека.
У Ника Фельдмана и моей семьи была сложная история. У него был кодекс морали, которого он фанатично придерживался. Он также был глубоким параноиком, решительным человеком и, как только он решал, что вы представляете угрозу, был склонен к внезапному насилию. Этот разговор нужно было вести очень осторожно.
В коридоре послышались шаги. Вошел Ник Фельдман и направился к своему столу, а я чуть не упала со стула.
Ник поседел.
В последний раз, когда я видела его, у него были каштановые волосы, которые он коротко стриг. Теперь они стали длиннее, достаточно длинными, чтобы их можно было расчесать, но они были серо-стального цвета. Он постарел.
Ох, ничего себе.
Ник Фельдман холодно посмотрел на меня. Его глаза были очень светлыми, резко выделяющимися на фоне загорелой кожи, и быть объектом этого взгляда было все равно, что смотреть в дуло пистолета. Вероятно, от меня ожидали, что я упаду на колени и буду молить о пощаде, но я все еще боролась с волосами и морщинами вокруг его глаз, поэтому я просто посмотрела на него, мое лицо было пустым.
Сколько ему сейчас лет? Кейт… тридцать восемь, значит, ему сорок один. Так вот как выглядят люди в сорок один год?
Не создавалось впечатление,
Он протянул мне руку.
— Давайте посмотрим.
Я вытащила «Башню» из кармана и положила ее на стол. Это был металлический значок размером с игральную карту с изображением башни, выгравированной на одной стороне. Ник перевернул его. На другой стороне была выбита цифра четыре. Под ней была подпись, серебристая и вделанная в металл, будто кто-то подписал значок серебряной проволокой, пока металл еще остывал в кузнице. Дамиан Анжуйский.
Ник взял значок и протянул руку. Женщина-рыцарь, та, что сопровождала меня, вошла, забрала «Башню» и ушла.
Ник изучал меня своими светлыми глазами.
Я слишком много времени провела с бабушкой. Формально она была моей приемной двоюродной бабушкой, но мы обе согласились, что «бабушка» проще, короче и лучше подходит для наших отношений. Эрра не старела. Ей было несколько тысячелетий, но она всегда выглядела лет на сорок, и это были внушающие благоговейный трепет, царственные сорок. Нику был сорок один год, и он выглядел так, словно видел ад.
— Как поживаешь, рыцарь-защитник? — Мне не следовало этого говорить. Это просто вырвалось.
Ник нахмурил брови.
— Мы знаем друг друга?
— Нет.
Магия накрыла мир, наполнив его собой в одно захватывающее мгновение. Внезапно я стала легче, сильнее, острее. Включились мои сенсорные способности, и поле зрения окрасилось яркими цветами. Слабые голубые завитки всех оттенков скользили по мебели и полу — недавние следы человеческой магии от посетителей кабинета Ника. Зеленое пятно от оборотня, намек на пурпур, старый и выцветший — грязный след вампира, и сам Ник — смесь лазури и сапфира с яркими электрическими желтыми прожилками. Я моргнула, чтобы выключить это.
Все живые существа излучали магию, и интенсивность следа, который они оставляли за собой, менялась. Человек-маг, идущий по улице, излучал очень мало, и этот слабый след исчез в течение нескольких минут. Тот же самый маг в борьбе за свою жизнь оставил бы после себя взрыв синего цвета, который мог бы сохраняться в течение нескольких дней, при условии, что технология не уничтожит его. Посетители кабинета Ника находились под некоторым давлением. Глядя на выражение его лица, словно каменного идола, я не могла понять, почему. Он так усердно работал, чтобы успокоить себя.