Наследница проклятой крови

Милославская Анастасия

– Бе-е-е, – недовольно проворчала я себе под нос. – Готовь, куда деваться.

Сверкнув белозубой улыбкой, мама подошла к шкафчику со специями и достала заветную баночку с сушёными стеблями. С громким стуком она опустила банку на столешницу – хотела меня поддразнить. Я на секунду закрыла глаза и выдохнула: ужас ночи развеялся. Как же глупо, должно быть, выглядели мои страхи!

– Знаешь, скоро в университет, я немного переживаю, вот и последствия в виде кошмаров, – решила успокоить маму. Или себя.

– Всё будет хорошо, Ада. Все волнуются перед первым днём. Главное, что ты поступила! Образование очень важно! Наш магазинчик специй приносит неплохой доход, но

со временем денег становится всё меньше, люди предпочитают эти огромные магазины-супермаркеты! – ответила мама, продолжая вытаскивать из шкафчика необходимые ингредиенты. – Вот было бы у меня нормальное образование, а не магическая академия! Тогда, возможно, я смогла бы дать тебе больше в этой жизни. Ты смогла бы поступить в университет престижнее, а не в наш местный…

– Брось, ты хорошо справляешься! И всегда давала мне всё, что было необходимо, я никогда не чувствовала себя обделённой! – я нахмурилась. Мать не должна так думать. Она и так отказалась от жизни в магическом мире, на Авалоне, ради того, чтобы воспитывать дочь-полукровку.

– Но тогда тебе не пришлось бы играть в этом ресторане, чтобы заработать себе на карманные деньги, – мама обернулась и посмотрела на меня виноватым взглядом.

Я только сейчас увидела несколько седых волос в копне чёрных волос матери, морщинки в уголках глаз. Деньги и правда не давались нам легко. В детстве мне приходилось помогать матери в магазинчике, пока мы не встали на ноги, а сейчас играла на рояле в местном ресторане. Я играла, а моя школьная подруга Бетси пела – неплохая подработка для вчерашних школьниц. Отец Бетс владел рестораном, в котором мы выступали, и грезил, что дочь станет великой певицей. Практика определённо шла на пользу Бетси, уже через месяц она должна была уезжать в консерваторию.

– Ну, мам, ты всегда говорила, что леди должна уметь вышивать, играть на музыкальных инструментах, танцевать и тому подобные вещи, – я хихикнула. Мама была до жути несовременной. – Так хоть один из моих навыков не пропадает зря!

– Теперь-то я понимаю, что сейчас люди совсем не ценят подобные вещи, – ответила мать. – Но раньше я была уверена, что тебе не обойтись без занятий музыкой и танцами!

Детские воспоминания закружились в моей голове: мне семь, я на танцах, натёрла ногу, и больно даже наступать на неё, строгий учитель ничего не замечает и просит меня продолжать. Я через силу делаю несколько па и в слезах оборачиваюсь к маме. Она бежит ко мне, хватает под руки, ведёт к стулу. Несколько невесомых прикосновений, и на ноге больше ничего нет, мама заговорщически улыбается, я снова бегу к учителю. Это наш общий секрет. А вот мне десять, я требую рояль, чтобы играть на нём. Детский каприз! Мама покупает, а потом узнаю, что она не смогла из-за рояля купить электрическую мельницу для специй в магазин вместо сломанной. Мать трёт специи в ступе до поздней ночи, через два дня я вижу на её руках кровавые мозоли. Мне стыдно, я плачу, мама утешает меня. Ей никогда ничего не было жалко для единственной дочери.

– Мама – сердце нашей маленькой семьи, – с любовью подумала я.

Доев омлет, я встала, схватила кружку с чаем и направилась в гостиную.

– Мама, я смотреть телевизор, позовёшь, – бросила на ходу. Растрёпанная и в пижаме плюхнулась на маленький бежевый диван в центре комнаты. Попивая чай, я принялась щёлкать каналы: утренние передачи – самые скучные.

Ритуал! Это же на весь день! А мы собирались с Бетс кататься на велосипедах, нужно ей написать сообщение! Придётся сказать, что нужно помогать маме в магазине. Мне неловко врать подруге, но выбора нет. Бетс ничего не знает

про магию, как и прочие люди Земли. А когда некоторым становится известно, то им либо стирают память, либо, что хуже, убивают. Я храню тайну даже от близких друзей для их же пользы.

Ритуал длился с перерывами уже несколько часов. Я стояла на коленях среди магических тускло-белых кристаллов, опустив плечи и склонив голову. Мама, распустив длинные чёрные волосы, босая и в одной хлопковой рубашке сосредоточенно окуривала меня раффлезией, бормоча себе под нос заклинания. Вонь стояла непередаваемая! Глаза начали слезиться, в горле пересохло, но приходилось терпеть, сжав зубы.

Я уверена, что, несмотря на тяжёлую дверь, вонь уже вышла за пределы чердака и распространилась по всему дому. Вот бы отмыться до работы, иначе как выступать, источая столь едкое зловоние? Гости ресторана в ужасе разбегутся. Я начала представлять эту картину и, забывшись, едва не рассмеялась, но в этот момент один из белых кристаллов надломился с оглушительным треском.

Раньше такого никогда не было, я вскочила, почувствовав, как напряглись затёкшие мышцы ног. Очень хотелось выйти из магического круга, но знала: нельзя.

– Ада, не шевелись, – напомнила шёпотом мать. – Ты можешь разорвать заклятие, если выйдешь из круга. Последствия могут быть опасны.

Сглотнув, я замерла, пытаясь даже не моргать. Мама осторожно извлекла кристалл из круга.

– Ты можешь выйти,– произнесла она.

Мама держала в руках белый кристалл, расколотый надвое. Его сердцевина покраснела, от неё шёл пар, пальцы матери подрагивали, когда белая дымка касалась их.

– Не факт, что это что-то значит. Огонь… Это может быть случайность или небрежность. Моя магия огня могла проникнуть внутрь круга, – мне казалось, что мама разговаривает сама с собой.

– Мама, что это значит? – решилась уточнить я. Вопреки маминым словам о том, что колдовство – это проклятье, особенно в моём случае, внутри что-то восторженно затрепетало, но я попыталась прогнать это запретное чувство как можно дальше. Я не должна желать себе такой судьбы, не должна!

– Не самая обычная реакция магических камней. Возможно, это я задела кристалл своей магией, или он просто испортился со временем… Им же почти двадцать лет! Я должна посоветоваться с Инессой. Она специалист в магических ритуалах, – задумчиво произнесла мама.

Я поджала губы, скрестила руки и села на ближайший стул. Периодически Инесса навещала нашу семью, последний раз несколько месяцев назад, как раз на моё восемнадцатилетие. Я вспомнила её кучерявую рыжую шевелюру и накрашенные красной помадой губы, которыми она вечно причмокивала, сочувствуя, что нам с мамой приходится жить среди людей. Её маленькие зелёные глазки при этом презрительно щурились, и я понимала, что ни капельки этой сволочи не жаль ни меня, ни маму. Да и зачем нас жалеть? Этого тоже не понимала. Мы прекрасно себя чувствуем среди людей… Я сама – человек! Зачем только мама доверяет этой Инессе? Неужели потому, что та хранит секрет о том, где мы скрываемся от убийц отца?

– Она приедет снова? – попыталась придать голосу нейтральный оттенок, мама не любила, когда я говорила плохо о её подруге.

– Маловероятно. Я свяжусь с ней, используя наш секретный канал, – был мне ответ.

Облегчённый вздох скрыть уже не смогла, да и не особо хотела. Чтобы попасть на Землю из Авалона, где обитала Инесса, нужно было пройти через червоточину, это мне рассказывала мать. Процесс не самый приятный. Что меня несказанно радовало: не хотелось, чтобы рыжая наведывалась к нам ещё чаще, мне хватало пары раз в год.