Наследница жрецов

Миллюр Анастасия

За утро и вчерашний вечер, я поняла, что эта девушка обладала просто удивительной способностью создавать вокруг себя невероятный сумбур, и, если ты стал его частью — пиши пропало.

Возвращаясь к реакции остальных студентов академии, то она была просто упоительной. Когда я села за соседний мольберт с Софией, одна из девушек едва не подавилась яблоком, который кусала. Ее соседке пришлось долго стучать беднягу по спине. Взгляд, которым она одарила меня после этого, стоил всего утреннего сумбура.

— Ибаскус очень любит солнечный свет,

и я ужасно измучилась, выбирая куда же его поставить. Понимаешь, в моей комнате все места у окон уже заняты другими светолюбивыми растениями, так что бедному ибаскусу совершенно не нашлось места. К тому же, его почему-то не взлюбил Пуся.

Я моргнула и, приподняв бровь, посмотрела в безмятежное лицо Софи, которая поглаживала лепестки своего ненаглядного ибискуса, видимо решив, что лучшим выходом из проблемы с нехваткой света станет таскание растения за собой по всей академии.

— Я даже стесняюсь спросить… А Пуся, это кто? Твой домашний питомец?

Софи посмотрела на меня, на ее лицо появилось какое-то такое восторженно-мечтательное выражение, и я тут же поняла о ком она говорит.

— Нет-нет! — остановила я ее. — Не объясняй. Лучше не надо.

— Ты такая колючка, Бекки! Прямо как мой Вайдан.

Я фыркнула.

— Неужели ты только что сравнила меня с кактусом?

— О, — она мило улыбнулась. — Ты такая внимательная. Я думала, ты не запомнишь то, что я говорила по пути сюда.

Мне не очень понравилось, что она заметила это. Намного легче обороняться, если все вокруг считают тебя лишенной даже намека на положительную черту характера. Что с ними было не так? Что Эвелин, что Софи…

Я нахмурилась.

— Ничего подобного. Ты просто произнесла это имя раз пятьдесят, если не больше.

— Уверена, что упомянула о нем только один раз, — почти пропела Софи и невозмутимо принялась смешивать краски на палитре.

Нахмурилась еще сильнее и тоже потянулась за палитрой, по пути заметив, насколько грамотно была оборудована эта аудитория. Каждый уголок был просто залит светом, нежно льющимся из окон во всю стену. Мольберты учащихся располагались полукругом, а в центре находился огромный холст для преподавателя.

Не успела я выдавить из тюбика и пары красок, когда вокруг вдруг стало абсолютно тихо. Только Софи недалеко от меня что-то мурлыкала себе под нос. Не понимая, что могло так взволновать девочек (а здесь были только они), я подняла голову.

По аудитории шли близнецы.

Вчера я не смогла рассмотреть их должным образом, лишь поразилась их кошачьей внешности, но сегодня, когда они предстали во всей красе… Они напоминали двух пантер. Их движения были также гибки и плавны, глаза смотрели и хищно, и игриво, и угрожающе. От них веяло чем-то таким невероятно манящим, а эти золотые глаза проникали в самую душу.

Теперь я понимала, почему вдруг стало так тихо. Девушки просто восторженно взирали на близнецов, затаив дыхание.

Один из них занял самый дальний мольберт от двери и принялся укладывать

кисточки, который достал из чехла, что принес с собой. Другой же, не проявляя никакого интереса к живописи, подвинул соседний стул к стене и развалился на нем, прикрыв глаза. Иногда он приоткрывал один глаз, наблюдал за братом и снова делал вид, что спит.

— Аштон — у стены. А Алоис — тот, что рисует, — проговорила Софи, когда эффект от появления юношей сошел на нет, и к девушкам вернулась их прежняя разговорчивость. — Почти никто не может различить их. Но на самом деле, Аштон — зачинщик всех их проделок, Алоис — намного спокойнее. И…

— Не нужно, — остановила я ее и перекинула волосы с плеч на спину. Посмотрела на белый холст. — Не нужно мне говорить об этом. Зачем ты это делаешь? Я не хочу знать, чем отличаются Алоис и Аштон. Спасибо.

Софи посмотрела на меня с улыбкой, пожала плечом и вернулась к своим краскам.

Невероятно вовремя появился преподаватель, он с радушной улыбкой поприветствовал нас. Как мне показалось, его глаз пару раз дернулся при виде близнецов, и он как-то подозрительно вздрогнул, когда Аштон помахал ему, приветливо улыбнувшись. Преподавателя действительно только можно было пожалеть.

Движение слева привлекло мое внимание, и я заметила, что Аштон, усмехнувшись, наклоняется к уху Алоиса и что-то шепчет ему, тот слегка улыбается и качает головой, на что первый похлопывает его по плечу и с довольной улыбкой приваливается назад к стене, прикрывая глаза. Алоис улыбается чуть шире и как-то странно-хитро посматривает на преподавателя.

Мои глаза подозрительно прищурились.

Вчера я видела, как один товарищ выпускал из своих ладоней огонь, не было совершенно ничего удивительного в том, что эти близнецы, тоже могли что-то учудить.

Но время шло, ничего не происходило, улыбка Алоиса становилась все хитрее, и я уже начинала нервно ерзать на месте. Софи постоянно посматривала на меня, но молчала.

И вдруг…

Преподаватель медленно-медленно повернул голову и аж присел. С его лица сошла вся краска, а глаза округлились до невероятных размеров.

— Де… де… — бормотали его губы, пока взгляд был прикован к какой-то точке в пространстве. — Демон! — взвизгнул он совершенно девчачьим голосом.

Аудитория взорвалась хохотом.

Я же очень подозрительно посмотрела на близнецов. Губы Алоиса дрожали от еле сдерживаемого смеха, а Аштон довольно улыбался, как кот, объевшийся сметаны. Он приоткрыл один глаз, понаблюдал за тем, как преподаватель с визгом носится по аудитории, сметая на своем пути мольберты, студенток и банки с кисточками. Мужчина кинулся к двери, бешено задергал ручку, пытаясь открыть дверь вовнутрь, хотя она открывалась от себя. Поняв, что у него ничего не получается, он обернулся, посмотрел все в ту же неведомую точку и зарыдал. Под его весом дверь распахнулась, бедолага упал на «турнюр», перевернулся и каким-то бешеным ползком бросился куда-то вперед.