Наследница журавля

Хэ Джоан

Огромные створки двери открылись.

Представителем защиты оказался молодой человеком среднего роста. Он пытался отрастить бороду, но ему это не слишком-то удавалось. Волоски на его подбородке стыдливо терялись на фоне толстых, словно гусеницы, бровей. В следующий миг эти брови поползли вверх: студент зазевал, прикрыв рот ладонью.

– Далее у нас… – председатель нахмурился, вглядываясь в свиток. – А-ке-ла из провинции Ню.

Слушание только началось, а все уже пошло наперекосяк.

Хэсина поморщилась.

– Боже мой, – прошептала Лилиан. –

Разве его имя так произносится?

– Нет. – В яньском языке не было символов, которые могли бы точно передать звуки его имени. – Его зовут Акира.

– Так гораздо лучше.

Акира зашел в зал, и Хэсина подалась вперед. С тех пор как они сражались на мечах, прошло три недели, и, пока он поднимался на трибуну, она внимательно его разглядывала. В целом он выглядел… почти прилично. Как и представитель защиты, он был одет в черно-белый студенческий ханьфу, достаточно мешковатый, чтобы скрыть его худобу. Акира не мог оставить свои волосы распущенными, потому что они были слишком длинными, и не мог собрать их в пучок, потому что для этого они оказались бы чересчур короткими, но он хотя бы завязал их в хвост. Синяки и царапины практически сошли с его лица. Из груди Хэсины вырвался громкий вздох облегчения.

Однако Лилиан не была впечатлена.

– Я ожидала большего.

– Чего же?

– Не знаю. Больше силы. Больше мускулов?

– Мускулы очень бы пригодились ему в суде.

Лилиан фыркнула.

– Никогда не знаешь, что и когда пригодится.

Сейчас Хэсине пригодилось бы какое-нибудь съедобное средство от насекомых, чтобы убить всех стрекоз, которые, казалось, летали в ее животе. «Сегодняшнее слушание – всего лишь формальность», – напомнила она себе. Объявление представителей, предварительных свидетельств и подозреваемого можно было сравнить с раздачей экзаменационных заданий. Сам экзамен был еще впереди. Стоило ей перенервничать сейчас, и она рисковала пропустить настоящее слушание.

Председатель начал перечислять предварительные свидетельства. Короля отравили; сама Хэсина предоставила суду половину образца яда. В день его смерти никто не выходил из дворца. Никто туда не заходил. Хэсине было прекрасно известно, что существовали и другие способы проникнуть во дворец, но о тайных проходах знали только они с отцом. Эти коридоры не были нанесены ни на одну карту, а значит, вряд ли убийца мог оказаться чужаком. Нет, преступление совершил человек, живший в их королевстве.

Человек, живший во дворце.

Председатель скрутил свиток, и в животе Хэсины забилось еще больше стрекоз.

– Наконец, позвольте мне представить первого подозреваемого.

Он назвал титул. Назвал имя.

Эти имя и титул фальшивой нотой прозвенели в ушах Хэсины.

Это было невозможно. Нелепо.

Как в убийстве короля могли заподозрить его любовницу, которая даже никогда не покидала стен Южного дворца?

Створки двери открылись, и все вытянули шеи: супруга Фэй была самым таинственным членом королевской семьи и вызывала у людей непроизвольный интерес. Хэсина словно приросла к стулу. Когда вместо супруги

Фэй в зал вошел ее сын Жоу, она была поражена, но даже тогда не смогла сдвинуться с места.

Пока Жоу поднимался на платформу, с верхних рядов доносились громкие перешептывания. Председатель нахмурился.

– Носите ли вы титул Благородной супруги? Отзываетесь ли на имя Фэй?

– Нет.

Услышав тонкий голос сводного брата, Хэсина пришла в себя. Когда председатель задал следующий вопрос, ее словно обдало волной холода.

– Это вас обвиняют в цареубийстве?

Нет. Смятение прошло, и теперь Хэсина чувствовала тошноту. Супруга Фэй. Цареубийство. Эти слова сочетались так же плохо, как свадебная баллада и похоронная церемония.

– Нет, – повторил Жоу.

– Тогда почему вы здесь? – спросил председатель.

Жоу, одетый в бледно-голубой ханьфу, который был ему слишком велик, дрожал всем телом. Он снова заговорил, стараясь, чтобы его пронзительный, срывающийся голос звучал уверенно, и Хэсина поморщилась от жалости.

– Произошла ошибка. Мама никак не могла убить отца.

Презрительные смешки посыпались на него как с верхних рядов, так и с нижних. Председатель взмахнул рукавом, и гул толпы утих.

– Ошибка это или нет, решать суду.

– Н-нет.

– Нет?

– Я… я могу поручиться за маму.

– Конечно, – пожал плечами председатель. – Так поступил бы всякий любящий сын.

– Прошу вас. – Жоу повернулся на дрожащих ногах и поднял взгляд на верхние ряды. Он смотрел на них так, словно они были стенами колодца, по которым ему предстояло взбираться.

– Обвинение – это еще не приговор, принц Янь, сын супруги Фэй.

Услышав голос Ся Чжуна, Хэсина тут же перевела на него взгляд. Он сидел среди других министров, как серый булыжник среди россыпи самоцветов. Но когда он заговорил снова, его голос звучал мягко.

– У вашей матери есть представитель, который сможет защитить ее. Позвольте правосудию идти своим чередом.

Судя по лицу Жоу, слова Ся Чжуна его не успокоили.

– Довольно, – произнес председатель. – Представители, у вас есть двадцать четыре часа до официального начала судебного заседания. Каждый из вас может встретиться со стороной, которую представляет, чтобы обсудить стратегию обвинения и защиты. Объявляю слушание закрытым.

Но никто не встал, потому что не встала Хэсина. Подняться на ноги сейчас означало повести людей за собой. Но как она могла вести кого-то, если не понимала, что происходит?

– Вставай, – одними губами прошептала Лилиан и пихнула ее локтем. Хэсина встала, и все последовали ее примеру. Шуршание, которое разнеслось по залу, прозвучало словно общий вздох. Комок отступил от горла Хэсины, и она вдохнула – как будто в первый раз за все это время. Затем она схватила Лилиан за руку.

– Встретимся в кабинете отца. Скажи моему пажу, чтобы привел туда Акиру. Давай же, иди.

Лилиан поджала губы.

– Ты уверена, что можешь идти?

– Я справлюсь. – Так или иначе она выберется из этого кошмарного места.