Наследница

Ростов Олег

— Слав, ты тоже это понял? — Услышал позади голос Араторна.

— То, что она поиграла с Фредериком, как с мышкой?

— Да!

Мы посмотрели с эльфом друг на друга. Это что получается? Мы с соплячьего детства, учимся владеть мечом, топором и прочим, как говорит дядя Лис, колюще-рубяще- дробящим инструментом. А эта мелкая приходит и на раз-два нас делает. Причем в легкую, как бы походя?!!!

— Слав! Ты это, когда мужем ей станешь, ты ее сильно не зли. А то жаль будет друга потерять!

— Очень смешно!

Я посмотрел на Фредерика. Он все так и стоял застывшей статуей.

— Фредерик! — окрикнул я его.

— Иди к нам, брат! — поддержал меня Аратрон. —

Мы тебя пожалеем!

Мы с Араторном засмеялись. За нами засмеялась Лидия, потом Валенсия. Фредерик бросил меч на землю, снял Шлем. Наш смех затих. Все же парню сильно задели самолюбие. Но и Фредерика я оказывается, не достаточно хорошо знал.

— Ну, сеструн! Как ты меня сделала! Я горжусь тобой, Эллия Александра! — и засмеялся. Теперь хохотали и смеялись уже все, без исключения.

Ехали не спеша с Элей на лошадях. Недалеко маячили гвардейцы. Все правильно, принцессу без охраны оставлять нельзя. Хотя после того, что я сегодня увидел, даже не знаю, кому охрана больше нужна. Она ехала, улыбалась и молчала.

— Эль, тебя богиня научила? — наконец решился я.

— Да, бабушка. И дедушка Сэмюэль тоже занимался.

— Тогда не стоит удивляться. Богиня Зари самый лучший фехтовальщик во всем мире Зеона. Недаром именно у нее легендарный меч Спата. Скажи Эль, а Спатой ты упражнялась?

— Упражнялась!

— Здорово! А я только видел его, когда был у Богини с Сэмюэлем в гостях.

— Слав! — Эллия смотрела на меня. — Скажи, что тебе больше интересно — мое владение мечом, Спата или я сама?

— Конечно ты! Просто ты сама мне запретила говорить об этом.

— Когда это?

— Когда мне рот, постоянно прикрываешь ладошкой.

— А это здесь причем?

— Как причем? Когда я начинаю говорить о тебе, у меня возникает желание обнять тебя, поцеловать. А ты раз и ладонь мне на губы кладешь.

Эллия засмеялась запрокинув голову. Я не совсем понял, что смешного? Отсмеявшись, посмотрела на меня с хитринкой:

— Хорошо! Сегодня не буду закрывать тебе рот ладошкой.

— Как это?

Она натянула поводья, останавливая лошадь. Я так же остановил свою. Подъехала вплотную, так, что наши ноги касались друг друга.

— Давай сначала проверим, а умеешь ли ты целоваться!

А ведь и правда! Разве я умел целоваться, если ни разу этого не делал с женщиной! Наверное, у меня был такой растерянный и смешной вид, что принцесса опять засмеялась. Она поманила меня к себе поближе. Я склонился. Эллия обхватила мне шею и накрыла мои губы своими, прошептав при этом: «Давай, целуй»! Самое что интересное, это то, что я даже не подумал о гвардейцах. Вот я и поцеловал ее. Хотя разве это можно назвать поцелуем? Ткнулся губами в ее губы. Даже глаза закрыл. Я почувствовал ее губы. Она немного приоткрыла их. И тут мне показалось, что она усмехнулась. Я стал краснеть. Чувствовал, что краснею. Мне стало стыдно за самого себя. «Не так! — услышал я ее шепот. — Ты слишком напряжен, расслабься, приоткрой рот». Я сделал то, что она говорила. Это было что-то необычное. Божественное? Не знаю. У меня сильно заколотилось сердце. Почувствовал, как кровь побежала быстрее. Я видел, что она закрыла глаза. В голове нарастал гул. Отдавались удары сердца «Бум-бум. Бум-бум», Закрыл глаза и у видел опять, как в темноте начинает раскручиваться веретено, постепенно изменяясь в светящуюся спираль. Но потом в голову резко пришла мысль. Все исчезло. Я открыл глаза и отстранился.

— Что? — Спросила она. Смотрел в ее глаза, они были затуманены. Про такие говорят, глаза с поволокой.

— А ты откуда знаешь, как нужно целоваться? Эллия? Ты уже с кем-то целовалась?

— С чего ты решил?

— Как

с чего? Я вот ни с кем в губы не целовался. И признаюсь тебе, хотя мне очень стыдно, что я не знаю, как это делать. Я даже не спрашивал никого об этом.

— Наверное, нужно было спросить?

— Да, сейчас я тоже так начинаю думать. Надо было! И, наверное, у умудренного таким опытом. Я смотрю, ты уже спросила. И попробовала. Хороший Эллия у тебя учитель был. Вот только интересно было бы взглянуть на него. Это кто же такой смелый выискался? — Что ты несешь, идиот? Сам себе говорил я. Но не мог остановиться. Обида на себя, на Эллию, что она оказалась искуснее меня, стыд за самого себя и даже презрение к самому себе волной ударили мне в голову. А воображение начало рисовать картинки, как Эллия целуется с мужчиной. Я даже постарался заглянуть ему в лицо, но так и не увидел его. Почувствовал, как у меня мелко задрожали руки и я покрылся холодным потом.

— О чем ты, Святослав?

— Ни о чем. — Все очарование пропало. Мне захотелось вернуться назад в лагерь. Мне было стыдно смотреть ей в глаза. И я очень ревновал ее. Я только сейчас понял, что такое ревность. Может это и есть любовь?

— Эллия, давай вернемся назад.

— Святослав, посмотри на меня! — я посмотрел. — Что я сделала не так?

— Ты все сделала так. Все нормально. Давай просто вернемся назад. Прошу тебя.

Она кивнула. Назад мы вернулись молча. Я помог ей слезть с лошади. Поймав ее за талию. Поставил на землю. Мне хотелось уйти. Не смотреть в ее глаза. Так как в них была тревога.

— Эллия, мне нужно идти. Кое-что сделать. Там как раз близняшки тебя ждут. Пока.

Я развернулся и чуть ли не бегом, как последний трус, проскочил на другой конец лагеря. Ушел в лес. Долго сидел на каком-то пне. Как мне быть? Я же мужчина. Это я должен был научить ее. А как я могу ее научить, если сам не знаю? Но откуда она знает, да еще так??? Просидел до вечера. Прошел в нашу с Фредериком и Араторном палатку. Вечером в лагере было веселье. Пела Лидия, ей подпевали. Танцевали. Я не пошел. Лежал, уткнувшись в тюфяк. Именно в тюфяк. Даже мысль пришла «Тюфяк лежит на тюфяке»! Нужно встать, сходить туда. Извинится перед Эллией. Но я лежал. Потом резко встал, вышел из палатки. Мой жеребец был уже расседлан. Оседлал снова.

Эллия Александра

— Да что случилось?!

Нервно заламывая пальцы рук, переминалась с ноги на ногу, провожая тревожным взглядом Святослава, который ни с того ни с чего как будто обиделся на меня.

Всё же так хорошо шло… бой с братцем прошёл на ура — я видела, как на меня смотрел Слав, но при этом не теряла концентрацию и с лёгкостью одержала вверх над Фредериком. Однако самонадеянностью я не страдаю, и точно могу сказать, что половина победы принадлежала простой неожиданности. Никто из моих близких родственников и друзей не мог предположить, что я владею оружием! Уверенна, что Федя, как называет брата папа, был бы намного собраннее, если бы меньше веселился и воспринял сразу меня, как умелого противника.

Как только победа досталась мне, я от бедра, как учила бабуля, ощущая жгучий взгляд Слава, заняла своё законное по праву рождения место и схватилась за персики, опять же не просто так!

Не отводя пристального взгляда от своего жениха, медленно вонзила зубки в плоть сочного фрукта, чувствуя, что его сок намного слаще обычного… только из-за сверкающих предвкушением глаз молодого мужчины, который, казалось совсем недавно, пустил мне под юбку пчелу, а потом приказал задрать её для виноватого, но искреннего поцелуя, оставшись в моём сердце навсегда…