Наследнички 5

Шеллина Олеся

— Егор, прости, но Юрка прав, — пробормотал отец, разворачиваясь к пирсу.

— Эй, вы чего, совсем рехнулись? — Егор сделал слабую попытку вырваться, но он сейчас явно был не в форме. Николай посмотрел на своего императора, вздохнул и отпустил Ушакова, делая шаг назад. — Костя, не на…

Но отец слушать его не стал, а просто столкнул с пирса в море. Я поёжился. Всё-таки осень, и море должно быть холодным. Отец же недолго посмотрел, как барахтается в воде вынырнувший Ушаков, и повернулся к Николаю.

— Поможешь вылезти, — бросил он бойцу, а сам направился к Вольфу, спрашивая на ходу. — Проблемы

были?

— Не сказал бы, — Вольф подошёл к тому, что осталось от постамента. — Полицейские долго не могли поверить, что это место принадлежит мне, и я могу реконструировать его, как захочу. Илья сейчас им пытается объяснить, в чём именно они неправы. Плохо, что у нас здесь ни одного юриста клана нет, — добавил он задумчиво, глядя на якорь.

Как бы это ни звучало странным, но якорь практически не пострадал. Его подбросило во время взрыва, и он упал, чётко приземлившись в непонятное месиво, в которое превратились остатки постамента и частично земля под воздействием дара отца и Егора. Месиво застыло, и якорь казался вмурованным в него. Застыло месиво очень неоднородно, и со стороны казалось, что якорь погружается в волнующееся море.

— Да, иногда мне кажется, что надо было Борьку сюда посылать, вместо Фёдора, — отец с явным интересом смотрел на младшего Вольфа. Федя остановился, как и все мы, не добежав до якоря десяток метров. Он переводил встревоженный взгляд с якоря на своего отца, и явно не понимал, почему якорь всё ещё цел.

— А вообще, интересное решение, мне нравится, — наконец резюмировал Юра, в очередной раз обходя получившуюся композицию. — Не замечал в Ушакове художественного вкуса. Я так понимаю, проклятой вещью был постамент.

— Да, — отец потёр шею. — Мы слишком поздно заметили. Якорь использовался как проводник. На его месте могла стоять другая железяка, вообще без разницы что именно, хоть ведро для мусора. Егор почти поймал момент, когда на эту дрянь можно было влиять. И то, немного запоздал и потому выложился почти в ноль. Хорошо ещё, что Ольга само проклятье изолировала, а то пошли бы мы сегодня вечером с Ушаковым к очаровательной соседке Франсуазе с весьма пикантным визитом.

— Вы сволочи, — раздался голос пресловутого Ушакова, которому Николай и Стёпка помогли выбраться на пирс. С Егора стекала ручьями вода, но выглядел он довольно бодрым и в меру злым. — Наконец-то я сказал вслух, что иногда о вас думаю.

— Егорушка, ты никогда не скупишься на выражения, не кокетничай, — отмахнулся от него Юрий и повернулся к сыну. — Ну, что скажешь, проклятье ещё действует, или уже пошло на убыль?

— Эм, Юра, — привлёк его внимание Ромка. — Это так не работает. Проклятье не спадает сразу, всегда есть возможность длительно сохраняющегося эффекта.

— Что? — я повернулся к нему, но брат поднял руку, прося меня заткнуться.

— Ну, то есть, смертельный исход Феде теперь не грозит, и он сможет лучше себя контролировать, но…

— Насколько долго может продлиться это влечение? — перебил Юрий крестника.

— Я не знаю, — Ромка развёл руками. — Это всегда очень индивидуально.

— Хм, — Вольф задумался, а потом повернулся к отцу. — Костя, ты же не можешь оставить своего крестника в столь чудовищном положении?

— О чём ты говоришь? — спросил отец подозрительно, и даже Ушаков перестал

ругаться, пытаясь хоть немного обсохнуть.

— Я всего лишь проявляю заботу о своём сыне. Так обычно поступают все добропорядочные отцы, — ответил ему Вольф. — И сейчас я обращаюсь к тебе, как к главе клана Орловых. Ты не будешь возражать, если мы оформим с Ильёй предварительную договорённость насчёт брака дочери клана Орловых и моего сына Фёдора?

— Чего? — к ним быстрым шагом подошёл Илья, за которым почти бежали двое полицейских.

— Всего лишь предварительная договорённость, Илюша, — деловито ответил ему Вольф. — Мы, разумеется, подождём, думаю, месяца будет достаточно. Если по истечении этого времени, проявления проклятья всё ещё останутся, то я буду настаивать на помолвке.

— Делайте что хотите, — махнул рукой отец и повернулся к полицейским, которые в этот момент скептически рассматривали получившуюся скульптуру.

— Это называется карма, — я не удержался и хохотнул, глядя на растерянное лицо Федьки. — Дошутился, называется.

Ромка поспешил к Феде, чтобы поговорить. При этом он не отпускал руки Лары, и она вынуждена была идти за ним. Лариса же тем временем постоянно оглядывалась на императора и Ушакова, а в её глазах светилось восхищение.

— Вот так и начинаешь испытывать чувство неполноценности, — пробормотал я, вздохнув, повернувшись к Ольге. — Ты заметила, что нужно было разрушить не якорь, а постамент?

— Нет, — Оля покачала головой. — И я не понимаю, как они вообще это поняли.

— Пойдём, спросим. Не думаю, что они откажутся нам всё пояснить, — но идти никуда не пришлось, потому что отец уже шёл в нашу сторону. Полицейские вместе рассматривали получившийся памятник и только головами качали. Один даже пальцем изменённую материю потыкал.

— Я сказал, что это был заказ господина Вольфа. Что Юрию Владимировичу не понравилось то убожество, на котором стоял якорь, и он велел всё переделать, — усмехнувшись, ответил отец на мой невысказанный вопрос. — Только что звонила Клара. Она просто чудовищно чувствует момент. Вы возвращаетесь сегодня. Клара выбила вам коридор чуть ли не с боем. Мне искренне жаль её противников, это была бойня.

— А вы? — я невольно нахмурился.

— А мы останемся здесь и всё закончим, — отец улыбнулся. — За Федькой послеживайте, чтобы он дел не наделал. Я не смогу его прикрыть от Юрки, особенно когда тот задался целью пристроить своего последнего ребёнка, и вздохнуть спокойно.

— Есть ещё одна проклятая вещь, — хмуро заявил я, глядя на отца и понимая, что тот знает. Он знает, что на Федьке нет проклятья, но по какой-то причине решил дать возможность своему крестнику и Алине порезвиться.

— Да, есть, но мы её не будем искать. Я проконсультировался с вашей прабабкой Настей. Триангуляция разрушена, внутри нашей территории сейчас эта пакость действовать не будет. Проклятья будут действовать точечно, выкашивая сыновей кланов и множа о них дурную славу. Но это уже Витькина проблема и местных. Они столько веков сидели и ничего не предпринимали. Мне этот уровень фатализма не слишком понятен, если честно, — и отец перевёл взгляд на Ольгу. — Это была прекрасная работа. Никогда не устану любоваться, — в ответ она слабо улыбнулась, а её щёки слегка порозовели.