Наследник 2
Шрифт:
— Ерунду говоришь, у Федора не было сына. Лишь дочку Ирина ему родила, да и та недолго прожила, — уверенно сказал Иов, сверкая глазами.
— А многие об этом знают? — приподнял я бровь, покосившись на Иова. — Многие и поверят в это, как поверили Гришке, да и пойдут за таким воренком или еще за кем и будут биться друг с другом, потечет кровь наша на потеху соседям и врагам. Думаешь, крымчаки не наведаются али ляхи усидят, али шведы, коли такой разлад пойдёт?
— Свят, свят! Упаси господи от такого, — вздрогнул Иов, видать, представил картину да понял, что
— Вот и я боюсь, что так может случиться, потому и сказал, что неизвестно, что хуже, смерть царя Дмитрия или жизнь его, — я вновь опустился на скамейку рядом с Иовом, который начал шептать молитву и креститься. Мне пришлось вслед за ним начать молиться.
— Спаси нас господи и избавь нас от лукавого. Аминь! — закончил Иов. — Я уж думал грешным по-другому ты явился, а тут вот как. Придумал ты поди чего, раз ко мне пришел с этим?
— Есть задумка одна. Дмитрия судить надо и обличить в том, что он вор и на самом деле ни какой не царевич Дмитрий, а вор и отступник Гришка, да так, чтобы он выкрутиться не смог, при всем честном народе, дабы знали о том и видели, — озвучил я один из планов. В том помощь нужна твоя, патриарх, как обставить дело это.
— А не боишься, что народ тогда самого тебя на кол потащит? — усмехнулся он.
— Коли я своей жизнью смогу спасти многие, то не боюсь, — серьезно ответил я, ведь один раз уже умер. Так чего бояться второго, если за дело?
— Эх, устал я уже. Стар совсем стал. Тут думать надо и крепко думать, я подумаю, а ты заходи позже. Интересный ты, князь, и не зови меня более патриархом, я простой монах, — негромко произнес Иов.
— Э, нет, — покачал я головой. — Тебя не расстригли и сана по всем правилам не лишили. Патриарх может быть только один, и это твоя ноша, должно тебе заботиться о людях и вере православной! — И я, поднявшись, покинул келью.
Дед и дядюшка стояли чуть в стороне, опершись о стену, дверь же в келью была толстая, да и говорили мы с патриархом негромко, а значит, нас могли и не услышать, и это меня радовало. Не хотел я деда пока в курс дела вводить.
— Все, наговорились? — отмер дед.
— Да, можем обратно отправляться, — кивнул я и пошел на выход. Окликнув на улице своих, мы двинулись к воротам.
— Андрей Володимирович, — окликнули нас трое монахов возле ворот, и я повернулся к ним. У монахов в руках были небольшие бочонки.
— Вот игумен передал вам гостинец, медок с монастырской пасеки. Самый лучший и сладкий.
— Поблагодари игумена от меня за подарок, — кивнул я. Василий с Олегом и Вишка тут же приняли бочонки, и мы наконец покинули монастырь, а там и через Волгу переправились.
— Василий, найди Елисея, Ждана и Илью, пуст ко мне идут. Поговорить с ними хочу, — приказал я, когда мы подошли к княжескому дворцу.
— Понял, — кивнул Василий, передавая бочонок одному из холопов.
— Я что-то отроков не вижу? — задал я вопрос вслух.
— Хах, — вырвалось из Василия, который еще не успел убежать. — Отлеживаются они, княже, да на задницах мозоли
— Смешно, — и я усмехнулся.
По пути поймав одну из женщин, я приказал накрывать стол, и, выбрав небольшой зал, там разместились за столом.
— Удачно хоть сходил? — задумчиво спросил дед.
— Пока не знаю, но думаю, да. Рассказал мне кое-что бывший патриарх, обдумать надо. Да и я царское повеление выполнил, присмотрел, так сказать, за ним.
Первым в комнате появился Елисей.
— Андрей Владимирович, послушал я пленников. Значит… — с порога начал Елисей.
— Позже, — махнул я рукой. — Присядь пока, — и Елисей, кивнув, уселся за Олегом.
Стол же начали накрывать, расставляя снедь и питье, а там и Илья подошел, а после и Ждан с Василием.
Помолившись, мы приступили к трапезе, и, наевшись, я откинулся от стола и хлопнул в ладоши, привлекая к себе внимание:
— Вот теперь и поговорить можно. Ждан, Илья, вы еще не знаете, но я в городе буду полк набирать. На то есть приказ царя.
— Так это, может, воеводу стоило позвать? — степенно произнес Ждан.
— Я с ним после поговорю, да и, может, его в скором времени отзовут. Ведь здесь теперь князь есть, или вовсе нового воеводу пришлют, — ответил я.
— Тебе, князь, видней, — тут же прореагировал Илья.
— Вы наверняка знаете, что я царев родич. Не раз с ним обедал и разговаривал, да в Думе первый боярин, — произнес я и отпил из серебряного кубка, а Ждан с Ильей переглянулись.
— Много чего видел и еще больше слышал. И то, что я сейчас скажу, не для чужих ушей. Нельзя об этом друзьям, родичам али жене говорить! — глянул я пристально на Ждана и Илью, и они тут же закивали.
— Коли проболтаетесь, языки вырву и в задницу вставлю, — хмыкнул я, и они тут же сглотнули.
— Княже, мы никому ни словом, ни шепотом, — подпрыгнул на скамейке Илья и перекрестился, а за ним и Ждан.
— Да? Ну слушайте тогда, — медленно заговорил я.
Глава 25
Глава 25.
— Думает царь наш о благе для всей земли православной. В том числе и о врагах наших, а кто ж враги наши наипервейшие? — спросил я.
— Как кто? Крымчаки, не раз они на Москву ходили. Для того и рубежи южные укрепили. Много разорения они несут. С остальными-то справлялись уже и не раз, — прогудел дед, а дядя закивал.
Ждан и Илья ловили каждое слово.
— Правильно, и царь так думает, как и то, что отплатить им надобно за все злодейства, — оскалился я.
— Неужто войной пойдем на крымского царя? — донеслось от Ждана, и он, испугавшись своих же слов, прикрыл себе рот двумя руками.
— Наверняка, да и верстания давно не было. Так что будет война, может, и по лету даже. В войну всегда хлеб дорожает, да и другая снедь. К тому же крымчаки непростой противник, и османы за ними стоят. Как я понял, польский круль зол на царя нашего, да еще спит и видит, как Смоленск себе забрать, — медленно произнёс я, наслаждаясь полной тишиной.