Наследник Алвисида (Книга 3)

Легостаев Андрей

Берангер ушел в пустыню и до сих пор не вернулся, хотя уже пора бы. Игл тоже там - Линксангеру же вызова нет и нет. Оба брата свалили на него своих красоток - одна другой не лучше: варлачка Берангера и девчонка Иглангера. С ума братья посходили, нет, чтобы нормальных баб найти...

А чего ж он сам не нашел до сих пор?

Линксангер встал с деревянного стула с прямой спинкой и потянулся. Приоткрыл шторку над котлом с магической смесью, вытянул над нею руку. Вспышка ядовито-желтого пара мгновенно рассеялась и колдун заглянул в котел. В лагере короля Этварда, под чужим именем путешествующем

по Тевтонии, почти все спали - значит, Радхаур еще не вернулся. Из шатра вышла девушка, та самая, что напомнила Иглу его первую любовь. Самая смешное, что и имя у них одинаковое... Линксангер невольно залюбовался девушкой. Да, с ней можно прожить всю жизнь, не возжелая больше никого.

Почувствовав, что в груди бешено колотится сердце, гулко отдаваясь в висках, Линксангер захлопнул шторку и прошел на место к столу для магических изысканий.

Так, что у нас теперь?..

Дверь осторожно приоткрылась, колдун второго тайлора раздраженно обернулся на скрип.

– Что надо?!

В лабораторию вошел старый слуга, помнивший еще отца братьев.

– Ваше сиятельство, завтрак подан. Госпожи ждут вас.

Герцог поморщился - госпожи! Если Рогнеда - принцесса, то Крафф - варлачка, причем даже не дочь старейшины, а просто обозная шлюха. Чем она приглянулась так Беру? Без легкого презрения Линксангер не мог на нее смотреть, хотя относился к происходящему значительно мягче, чем Игл - тот варлачку вообще не терпел. И с Рогнедой обычно мирная покладистая Крафф уживалась плохо.

Дней десять назад умерла няня принцессы - от внутряной опухоли. Если б Линксангер знал об этом, он запросто вылечил бы толстуху, но ведь та, по привычке, на боли никогда не жаловалась. А Рогнеда теперь переживает, даже кажется, еще больше похудела от слез... А потом Игл спросит с него.

Да провалилось бы все к безднам космическим!

– Скажи им - пусть завтракают одни, - приказал герцог.
– Я занят. Возможно, и на обед не приду.

– Подать вам завтрак сюда?

– Нет, не хочу. Иди. Хотя, постой... Пусть поласковее обходятся с женщинами. О любом происшествии с ними - самом незначительном, вроде укола булавкой - немедленно докладывать мне лично. Все, иди.

Герцог снова встал со стула, чтобы сосредоточиться. Опять подошел к магическому котлу, открыл шторку, всмотрелся, направляя изображение толстой ручкой котла. Юный бриттский король помогал взлезть на коня прекрасной Марьян. Вот уже несколько последних дней по утрам он учит ее верховой езде.

Линксангер вздохнул и закрыл шторку.

Поставил ногу на стол и задумался - надоело ему все. Все надоело... Надоело все... Но никуда не денешься. Пришел бы скорее вызов от Сил Космических, уйти в проклятую пустыню и не вернуться... Это был бы лучший выход.

Он давно наложил бы на себя руки, но магу, получившему даже начальный тайлор, это уже не под силу, увы. Надо жить. Для чего? Нет ответа. Хотя... Ради того только, чтобы отомстить убийце Вольфа... Графу Маридунскому, Радхауру, Наследнику Алвисида, который сейчас где-то совсем рядом отсюда, в драконьей стране...

Дверь снова приоткрылась.

– Я же сказал - мне не нужен завтрак!
– раздраженно бросил Линксангер.

– Ваше сиятельство, я не завтрак

принес, вы сами велели докладывать обо всем случившемся с госпожами.

– Что там еще произошло? И с кем из них именно?

– С обоими, ваше сиятельство, - поклонился слуга.
– Они поссорились во время завтрака, и сейчас прямо в обеденном зале дерутся, рискуя вырвать друг другу волосы...

Линксангер выругался. Только этого не хватало.

– Идем!
– он вышел из лаборатории и уверенно направился к лестнице.

В душе его нарастала злость, хотя он еще даже не представлял, какое зрелище откроется его взгляду - он-то полагал, что смешное и пустяковое, по-женски вздорное.

Ничего смешного в происходящем не было, то что он увидел в обеденном зале оказалось жалким и жутким сразу.

Крафф с задранными юбками, нелепо и неприятно растопырив ноги валялась на полу, на ней сидела фурия, ничуть не похожая не прежнюю бледную девушку с золотистыми волосами. Лицо Рогнеды было расцарапанным, волосы спутаны, тонкое платье разорвано на груди, так что болтались лохмотья ткани, глаза горели яростным огнем, на кулачки она наматывал жесткие волосы Крафф.

– Пусти меня, дрянь Иглангеровская, ему бороду ночью выдирай!

– Сама ты дрянь!!! Я в постель к мужчине не лягу без законного брака, в отличье от тебя, тварь варлачья! Вонючка, тьфу.

– Ах ты... сука!...

Линксангер посмотрел на четверых слуг, стоявших поодаль у стены и не предпринимавших никаких попыток разнять дерущихся. В замке Линксангера женщин не было - не уживались они здесь. Все немногочисленные воины и слуги замка были пожилыми мужчинами, живущими здесь давно, прекрасно помнивших мать братьев и не желавших даже думать о семейном очаге. Похожая картина наблюдалась и в Бервуде, и в Иглвуде.

– Из-за чего они сцепились?
– спросил Линксангер.

– Мы не слушали их разговора, - ответил слуга.
– Как только началась ссора я поспешил за вами.

Крафф умудрилась извернуться и сбросить с себя принцессу. Как заправские бойцы обе мгновенно вскочили на ноги.

– Разойдитесь!
– встал было между ними Линксангер.

Крафф дотянулась до стоявшего на столе канделябра и со всей силы врезала по герцогу. Тот едва успел прикрыться рукой, не то тяжелый металл просто размозжил бы ему голову. Он отступил. По ушибленной руке разливалась боль.

Женщины даже не обратили на него внимания, если бы они владели бы магией, то на месте замка сейчас бы уже тлели раскаленные останки камней - настолько велика была их ненависть друг к другу.

Из-за чего, что они не поделили? Линксангер ума не мог приложить.

Да разве ж женщины руководствуются разумом? Скорее всего тоска, безделье, плохое настроение нашли выход в беспричинной вспышке ярости.

Проще всего было бы вылить на них небольшую магическую тучку ледяной воды, чтобы успокоились, но герцог не был уверен, что это приведет к нужному результату. Тем более, что гнев все более охватывал его самого. Гнев и страх, что к приезду братьев их возлюбленные предстанут сплошь оцарапанные, с синяками и вырванными волосами (в это мгновенье он даже не задумался, что царапины-то с синяками вылечит даже не особо затрудняясь).