Наследник Буйного

Ромуш Джулия

– Да ты совсем рехнулся…

– Рехнулся. Ты же мне мозги и взорвала. Так что нехрен жаловаться.

Я дёргаюсь. Желаю вырвать запястье из железной хватки. Всё-таки врезать этому наглецу. Но Буйный умеет угрозу нейтрализовать. Профи, чтоб его! Пальцами мою шею обхватывает. На себя тянет. И столько эмоций в поцелуй вкладывает, что спастись невозможно.

Меня с ног сносит. Буквально. Напором его. Наглостью. Эмоциями, которые он в этот поцелуй вкладывает. Эмир в самом прямом смысле нейтрализует моё сопротивление.

Пальцы шею сжимают. Не сильно. Но достаточно, чтобы я не пошевелилась. А большой

палец издевательски его и кожу поглаживает. Как будто хвалит меня за покорное поведение.

Коленки подкашиваются, и я на пол не валюсь опять же благодаря Эмиру. Который меня держит. К себе прижимает. Точнее в себя вжимает.

Его запах... как транквилизатор. Он буквально меня парализует. Вдыхаю. Впускаю в себя эту отраву. И на секундочку... Всего на одну разрешаю себе побыть слабой. Выпускаю из тёмного чулана ту девочку, которая так хочет к Буйному прикоснуться. Ту, которая так ждала. Рыдала. Молила. Я её долго взаперти держала. И сейчас... Всего на секунду...

Из груди немой стон вырывается, а Эмир пользуется не стесняясь. Его рука с шеи перемещается на мой затылок. Пальцы в волосах путаются. Сжимают их у основания. Тянут, вынуждая меня ещё один звук издать. И я издаю. А он пользуется. Язык проталкивается между моими губами. Проникает внутрь. Отравляя своим вкусом. Напирает. Захватывает территорию. Как самый настоящий вандал.

Подрагиваю в его руках. От напора таких эмоций меня буквально накрывает. Эмир не останавливается. Он лишь поцелуй углубляет. Продолжает меня отравлять. А я... Я не знаю, что со мной происходит. Хотя нет, вру. Себе вру. Потому что знаю. Потому что я все эти года вспоминала, как живой быть. Как в его руках гореть. Как дышать рядом с ним. Всё иначе. И сейчас... Сейчас он мне эти ощущения возвращает.

Ногтями в его кожу на шее впиваюсь. Боль причиняю. А Эмир как будто кайфует даже от этого. Рычит мне в губы и вгрызается ещё сильнее. Сжимает волосы, тянет, я стону тихонько, и в ответ его тяну.

Эмир своего добивается. Я отвечаю. Жадно. Неконтролируемо. Потому что разрешила себе отпустить. На секундочку. Да. И плевать, что уже больше прошло. Я верю, что это всё секундная слабость.

Мои ягодицы упираются в кухонный шкаф. Эмир даже не планирует успокаиваться. Руки Эмира своей жизнью жить начинают. Наглой. Потому что скользят по ткани одежды, поднимаются выше. А я даже через ткань чувствую, как кожу обжигает. Он буквально ожоги оставляет.

Внутри всё кипит. Закипает. Девочка, которую я на свободу выпустила, визжит от удовольствия. А я понимаю, что это всё заканчивать нужно. Прекращать. Иначе я после себя не соберу по частичкам. Иначе мне будет хуже, чем тогда, когда потеряла его навсегда. Потому что для нас с Эмиром сейчас разное происходит. Я воскресаю для того, чтобы после снова со всей высоты о землю разбиться. А он играет. Проверяет границы допустимого.

Когда Эмир пытается меня за ягодицу сжать, я вырываю руку, замахиваюсь и по щеке бью. Сильно. Понимаю, что сильно, когда он от меня резко отрывается. На шаг отступает. В глазах ярость. Пальцы в кулаки сжимаются. Я же взмахиваю волосами и с вызовом ему в глаза смотрю.

– Теперь всё правильно? Или я опять не так условия поняла?

Эмир в оскале губы кривит.

– Заслужил, - снова хрипит, а я от досады стискиваю зубы. Это с каких пор

он таким сдержанным стал? Без меня на сеансы к психологу ходит?

– Ну раз такой понятливый, то и выход найдёшь? Или намекнуть ещё больше?

– Найду, - в ответ выдаёт, его улыбка меня пугает. Довольный котяра. Глаза блестят, - ты на завтрак что любишь, кукла?

– Чтобы меня не доставали, - в ответ отрезаю.

– В меню такого нет. Английский завтрак, классический, крок-мадам.

– Опять шарашкину контору купил?
– Хмыкаю недовольно. Хочу его уколоть, но меня из равновесия выбивает то, что он не ведётся. И улыбка его...

– Чтобы не жалко было, если ты к старым увлечениям вернёшься.

– Мама...
– Из комнаты голосок Мира раздаётся. Я знаю этот голос. Ему снова кошмар приснился.

Я с места срываюсь. Эмир тут же в лице меняется.

– Нет, - торможу его, - иди домой. Завтрак на твой вкус, только уходи, Эмир, прошу тебя...

Буйный хмурится, но после шаг назад делает, ещё один.

Я захожу в спальню сына вместе с хлопком входной двери.

Глава 20

– Злата! У нас праздник?
– Катюша с самого утра крутится на кухне. С интересом поглядывает на обилие еды. Завтрак сегодня на любой вкус.

А кто виноват? Эмир. Чертов Сабуров. Он сдержал своё слово! С утра уточнил: проснулась ли я; а после прислал пакет. Со всевозможными завтраками. И английский, и французский… Проще сказать, какого завтрака тут нет. Еду Эмир прислал через курьера. Хотя тот выглядел так, как будто привык стрелять по утрам, а не завтраки доставлять. Видимо, сам Буйный побоялся появляться на моём пороге. Не хочу я его видеть! После его наглых поцелуев… Еда бы полетела прямо ему в рожу. И мужчина это прекрасно понимал. Вчера он остался цел лишь благодаря тому, что проснулся Мир. И спас отца от болезненной и неминуемой гибели.

– Как вкуфно, - Катя жуёт тост, тянется за соком. – Ты чудо.

– Мгм.
– Я решаю не раскрывать настоящего "повара", пока Катюша не поест. Из гордости ведь откажется. Она очень похожа на меня. А у меня нет желания готовить, когда столько еды пропадёт.

Мир капризничает, так как плохо спал ночью. Тянет ко мне ручки, упрашивая взять к себе. Я усаживаю сына на свои колени, разрезаю для него блинчики. Мир с двойным энтузиазмом уплетает завтрак.

– Очень вкусно, - нахваливает сестра. – Спасибо, Злат. Завтрак просто чудо!

– Можешь поблагодарить Эмира, - аккуратно подсказываю я.

– Фу. Я чувствовала, что с едой что-то не так. Кажется, я отравилась. Да, мне плохо. Так ему и скажи!

– Катюш…

– Я сама скажу! Дай мне его номер, я сама напишу, как он отвратительно готовит.

– Это в его ресторане готовили.

– Ну… Ясно почему он пропал на четыре года. Он от недовольных клиентов прятался. Дашь номер?

Я киваю. Надиктовываю, стараясь не показывать улыбку. Катюша старается выглядеть взрослой и разгневанной, но она ещё такой ребёнок. А с выносом мозга справиться отлично, я не сомневаюсь. Ей много есть что сказать Эмиру. И это будет честно. У меня была возможность выплеснуть эмоции, высказать всё наболевшее. Сестра заслужила того же шанса. А когда выговорится… Будет видно.