Наследник для бандита
Шрифт:
Толкаю ладонями в крепкую грудь, и он позволяет мне выбраться. Именно позволяет. Ведь я уже поняла. Хватка Мирона – стальная ловушка. Мне самой ни в жизнь не справиться.
– Я даю тебе на размышление неделю, – летит мне вслед.
– И что же будет потом? – слегка замираю возле дверцы.
– Потом я приду и возьму все, что полагается мне, сам. И ты не откажешь, Ариша. Мне еще никто не отказывал.
Хлопаю дверцей, и машина срывается с места. Быстро скрывается в лабиринте узких дворов. А я пытаюсь отвести взгляд. Пытаюсь унять грохочущее в груди сердце. Я ведь не хочу этого мужчину. Совершенно точно нет!
Глава 6
Мирон
Сладкий
Когда-то и я катался на таком уебищном транспорте. Да, что там. Когда-то и я считал такси предметом роскоши и большую часть своей жизни ходил пешком. До истертых в дыры кроссовок. Они тоже уже давно гниют на свалке. Как и вся моя прошлая дешевая жизнь. Отвратительная жизнь.
В ней не было ничего хорошего после смерти родителей. Разве лишь те пару лет, проведенных у бабки, которая и доброй то не была. Но по-своему обо мне заботилась. А потом и она умерла. Все вокруг меня умирают. Наверное, я и сам скоро сдохну. Бесславный конец такого бесславного, как я, ублюдка.
Но я ни о чем не жалею. Только попробовать бы еще раз тех сладких румяных, как закат над морем, персиков.
Прикрываю глаза и откидываюсь на сидение. Двигатель заглушен. Машина на ручнике в какой-то подворотне. А я… Расстегиваю ширинку и достаю свой член. Он, зараза такой, колом стоит. И все из-за наглой мелкой девчонки. Думал трахну ее по-быстрому. Ну, или хотя бы сладкий минет получу.
Снова ржать, как придурок, начинаю. Давно со мной подобного не было. Но как только вспомню ее сравнение с конским членом, ничего поделать не могу. Легкие разрывает. Давно я так не веселился. Беззаботный снаружи, я чувствую, как гниль этого мира поедает меня изнутри.
Она словно плесень на хлебе. Появившись, уже не уйдет. И никакие средства не помогут. Дом, где поселилась плесень, особенно самая страшная – черная, легче спалить дотла.
Несмотря на мысли, руки делают свое дело. И стоит подумать о тонких влажных складках девчонки, что недавно держал в своих руках, кончаю, громко матерясь. Заливаю спермой руль и выругиваюсь еще раз. Интересно, там она тоже пахнет, как персик?
Ариша. Арина. Девушка, работающая в тату-салоне, куда забрел по чистой случайности. Одна из официанток посоветовала клевого мастера. А я давно мечтал о красивом узоре на предплечье. Стоит представить, на что еще способны ее тонкие маленькие пальчики и все внутри замирает в сладком предвкушении.
Как изумленно и даже немного испуганно она выглядела, сжимая мой член. Может и правда целка? Да, не… Бред какой-то. Сколько ей? Двадцать один? Двадцать два? Целками в наше время в таком возрасте уже не ходят. И уж точно не такие сладкие девочки-персики. Да и персик ее, поди, сорвали уже не один раз.
Мысли об этом не дают покоя. Заставляют сжимать руль сильнее, когда выруливаю на дорогу. Куда сейчас? В клуб? Может съездить к Мише Северному? У него хорошее место. Без всей этой грязи. Не похоже на типичные клубы Тагира. Где дурь и дешевый
Жаль, что Северный отошел от дел. Я бы перешел в его банду. Может даже жив после этого остался. С другой стороны, должок за мной перед Тагиром. Должок крови, который только кровью отдать и можно. Поэтому баста. Никакой тебе вольной жизни, Мирон Ветров. Крутись здесь, пока не сдохнешь.
А девочки-персики…
Их полно, на самом деле, на каждом шагу валяется. Как тех персиков, попадавших с бабкиного дерева. Подними и каждый с гнильцой. И эта не исключения. Поломается чуток, и сама ко мне в койку прыгнет. А дальше – привычная схема. Секс. Деньги. Красивая жизнь. И после первой истерики – пинок под зад. Мне не нужны девушки. Отношения для меня табу. А бабы никак этого понять не могут. Трудно с ними.
Понимаю, что слишком втопил на газ, когда на красный проношусь. Ариша бы, наверно, сейчас снова ругала, что правила нарушаю. Знала бы она, какие я на самом деле правила нарушаю. ПДД по сравнению с ними цветочки. Давно меня за это никто не ругал. Пацанам, с которыми обычно делами занимаюсь, срать. Они и сами не ангелы. На многих клейма негде ставить. А шлюхи… Шлюх я в этой тачке не катаю. Но Аришу почему-то посадил. Нашел. Едва тут же не трахнул. Зачем?
Пока рулю, пытаюсь постичь истину. Вот нахера я копался, связи напрягал, информацию получал? Не так уж сложно, конечно, было. Пара звонков нужным людям и отчет скинули на почту за пару часов. Но все же только один вопрос.
НА-ХЕ-РА?!
Ответа не нахожу. Наверное, впервые за долгие годы нет его. Я так не привык. Я даже почему в этом дерьме ковыряюсь, знаю. Не согласен, но принимаю. Понимаю, что иначе уже никак. Стоит шаг в сторону сделать, и я труп. Да и должок…
Но вот нахрена я так напрягся из-за тощей одетой в абсолютно не сексуальные тряпки пигалицы? Может под тряпками она очень даже. Но ведь туда еще добраться надо. А судя по реакции девчонки, попотеть придется. Она еще не понимает, какие все женщины на самом деле шлюхи. С такими сложнее всего. Корчат всегда из себя. И я с такими никогда раньше не связывался. Поэтому…
НА-ХЕ-РА?!!
Понимаю, что гоняю по кругу в сотый раз уже одну и ту же мысль. Понимаю, что она мне не нравится мысль эта. На выводы неприятные наталкивает. Думать заставляет. А я такого не люблю. О той грязи, в которой я живу, лучше вообще не думать, а то в окно выйти захочется. Но не дождется эта, сука, жизнь. Не дождется!
Выруливаю налево и держу курс строго на клуб. Говорят, у Миши Северного много красивых новых девочек. Вот и посмотрим. Вот и попробуем. А Аришу эту вон из головы. Со всем ее дурманом и сладостью.
Глава 7
Прихожу в себя только в квартире. Руку все еще жжет от жаркого прикосновения к его члену. От воспоминаний, каким он был твердым, снова бросает в жар. А в низу живота странно екает. Хотя екать должно как бы в сердце. Но с Мироном все по-другому. Сердце похоже в процессе не участвует. Одни плотские инстинкты.
Этот мужчина умеет ослеплять. Он как яркий источник света для глупых мотыльков, слетающихся на него лишь за тем, чтобы обжечь свои крылья. Вспомнить хотя бы, как легко я позволяла себя целовать. Другой бы уже давно корчился, хватаясь за глаза, слезящиеся от распыленной в них струи химии. А с этим я про все на свете забываю.