Наследник для босса

Маршал Ева

— Не надо яичницу! — поспешила с ответом я, ощущая как от одного слова где-то внутри шевельнулась дурнота. — Гренки — буду. И блинчики, — добавила подумав.

Неожиданно меня одолел зверский голод. Желудок словно стремился восполнить зияющую пустоту. Учитывая, что за утро из него все только выходило, в том числе вода и воздух, баланс там точно был сугубо отрицательный.

Когда прикончила вторую порцию блинчиков с творогом и запила чаем с малиновым вареньем, позвонил брат.

— Маш, я тут должен вписку освободить. Кореш в универ вдруг собрался.

Может, встретимся пораньше и вместе к батьке поедем? А то ты одна еще заблудишься, тут не все так просто с транспортом. Где, кстати, твоя Алинка живет?

Я назвала адрес, и оказалось, что мы друг от друга всего в получасе езды.

Пока ждала, успела собраться и позвонить бабе Клаве, поинтересоваться, как там мелкие. На удивление глуховатая соседка ответила сразу.

— Маня? Ты штоль?!

— Я, баб Клав. Как там братики, не сильно досаждают? Если все нормально с отцом будет, я вечером приеду.

Тут и братишки подоспели, вырвали у несчастной старушки трубку и наперебой принялись задавать вопросы в стиле знаменитой Маше из небезызвестного мультики. Что интересно, даже Санька был необычайно возбужденным и разговорчивым. Пообещав скоро приехать, я попросила их вести себя хорошо и не слишком напрягать пожилую соседку.

Баба Клава разогнала мелочь и отвоевала телефон, после чего принялась спрашивать меня с пристрастием следователя о подозрительном «друхе» на страшной черной машине, который заявился ночью и «шарил» у нашего дома.

Кое-как убедив старушку, что Данилов — хороший человек и не надо вызывать милицию, я еще десять или даже пятнадцать минут стоически слушала лекцию о «коварстве столичных охмурителей, которые только и смотрят, как бы любую невинную деву тогось — оприходовать, обрюхатить и непременно бросить».

От ее слов мне снова стало дурно. Спас звонок домофона — приехал Колька. Распрощавшись с соседкой, я поспешила на улицу. Алинка, заметив мою бледность, молча сунула мне в руки рулон полиэтиленовых пакетов.

На улице было морозно, солнечно и даже выпал снежок. А еще ужасно пахло выхлопными газами, но это я осознала, только проехав минут десять в старом автобусе. Я зеленела, желтела и всячески боролась с армией блинчиков и гренков, которые вознамерились выйти наружу строем.

Колька пялился в окно. Что-то рассказывал про друга, у которого ночевал и ничего не замечал до тех пор, пока на очередной остановке я не выскочила на улицу невежливо растолкав попавшихся на пути пассажиров. Брат бросился за мной, едва ли не выпрыгнув на ходу и застал меня опорожняющей желудок в пакет.

— Машка? Это что за херня?

— Плохо мне. Ты же знаешь, что я ненавижу выхлопуху зимой.

Я со страдальческим видом выкинула пакет в урну.

Но такое объяснение не удовлетворило Кольку. Он отнял у меня рулончик пакетов и потряс перед лицом.

— Объясни, с каких пор ты таскаешь с собой это?!

— А с таких! — огрызнулась я, забирая свое имущество назад.

Это было очень даже актуально. Как раз рядом остановилась маршрутка, обдав запахом газа.

После очередного прочищения желудка мое настроение не улучшилось. Надо отдать должное Кольке, он умудрился раздобыть где-то минералки. Наверное, купил в ларьке, и тем самым немного реабилитировался в моих глазах.

— Ты ведь беременна? — напрямки спросил брат, когда я была способно отвечать.

— Да.

— От кого? От того мужика, да? — догадался он. — Вот мудло! Все-таки завалил тебя? Не думал, что моя сестра перед первым встречным ноги раздвинет…

Звонкая пощечина прервала поток обидных слов. Рука, словно защищая, только-только зарождающееся дитя легла на живот.

— Я сама решаю, когда и перед кем ноги раздвигать. И сколько раз тоже. И в каких позах. Ясно?

Брат долгое мгновение молчал, глядя мне в глаза. Затем первым отвел взгляд в сторону.

— Прости…

— Прощаю. Но впредь соображай, что языком мелешь и кому.

Я отошла на шаг и посмотрела на небо, по которому бежали белые облачка. Нестерпимо захотелось позвонить Яру, услышать его спокойный голос. Обнять…

У горла образовался противный ком, но плакать перед братом? Нет уж!

Я покосилась на Кольку. Тот сосредоточенно рылся в своем смартфоне, с виду, кстати, новом. Хм… Откуда у него такая роскошь?

— Я такси вызвал, через минуту машина подойдет, — не глядя на меня буркнул он.

— Такси? Зачем это?

— Да ты ж весь городской транспорт заблюешь! — огрызнулся Колька.

Я спорить не стала, и покорно села в подошедшую «Оптиму», отметив, что брат не просто вызвал такси, но еще и «комфорт». Хорошая машина, некурящий водитель с настоящей местной пропиской и все такое…

— Откуда у тебя деньги?

— Не ты одна же одна в семье работаешь.

— Надеюсь, это хотя бы законно… — я уставилась в ветровое стекло.

Продолжать разговор в таком духе не хотелось, а Колька порой становился невыносимым.

— Законно! Сайт я сделал и неплохой! Как ты уехала, нас батя совсем застыдил! Днями талдычил о том, кто в семье Бойцов мужик. Комп нормальный мне в кредит взял, а сам принялся пахать в две смены, еще и шабашки брал. Трактор проклятый этот…

Я только сейчас поняла, что братишка едва ли не плачет. Даром, что вымахала рама, а всего-то шестнадцать лет. Сидит, губу закусил, совсем как в детстве. На миг мне почудился на его месте ребенок. Долговязый нескладный пацан, который, получив очередной нагоняй, хлюпал за сараем носом.

Как и тогда, я просто молча взяла его за руку. Сжала. Вроде как я здесь, а вроде как и нет. И нет свидетелей минутной слабости будущего сильного и красивого мужчины. А еще умного. Глупый на такой мобильник в шестнадцать своими мозгами не заработает.

— Коль, это нормально. В смысле работать. Даже если я…

— …баба, — закончил он за меня и получил за ерничанье шутливый подзатыльник.

— Женщина, — поправила. — Так звучит корректнее.

— Женщина… Женщинам положено детей рожать, — запел мальчишка явно с чужих слов.