Наследник для чемпиона
Шрифт:
Последний месяц в Майами мы проводим много времени вместе. Нередко мои мужчины даже помогают мне с готовкой. Кроме того, мы подолгу гуляем у океана и выходим на яхте. Все так хорошо и так спокойно, что моментами даже набегает паника. Благо Тимур относится с пониманием к подобным откатам. Не злится, но и не позволяет мне углубляться в переживания.
В начале июня дело Артура наконец доходит до суда, и мы летим в Россию, чтобы поддержать маму, которой все же пришлось выступить на заседании свидетелем. Виновные получили наказание не только за смерть брата. Как Тимур и говорил, их осудили сразу по нескольким статьям
Пресса не перестает обсуждать жизнь Тихомирова, а заодно и нашу с Мишей. А уж когда мама выпускает свой «бестселлер», создается впечатление, что никто и ничего, кроме нас, мир не интересует. Пусть в этом эротическом романе герои прикрыты другими именами, нужно быть дураком, чтобы не догадаться, что основан он на реальных событиях — дружба с детства, ребенок, разлука, работа героини в тренировочном лагере, новая беременность, свадьба… Во время чтения этого странного опуса мне самой то стыдно, то страшно становится. Некоторые моменты заставляют плакать, другие — смеяться, третьи — задыхаться от волнения. Не понимаю, как маме удалось все настолько точно «срисовать» с реальности и… Даже не хочу понимать. Лучше буду думать, что она и правда гениальна в своем воображении.
Хорошо, что Тимур, невзирая на все уговоры мамы, упорно отказывается читать ее «Птичку для чемпиона». Похоже, его абсолютно не волнует то, что самые пикантные отрывки из этой книги мусолит весь мир. Позже узнаю, что именно мой муж был главным спонсором по рекламе этого «бестселлера». Как на это реагирую я? Ох… Тихомиров — взрослый самостоятельный человек, а я не собираюсь из-за этого нервничать.
До следующего тренировочного лагеря все время Тимура принадлежит нашей семье. Однако, как только я сдаю экзамены, мы снова улетаем в Майами. Маму приходится взять с собой. Приходится — это я, конечно, не со зла. Понимаю, что ее уже не изменить, и принимаю любой. Но сообщение, которым она нас огорошивает в последние недели моей беременности, заставляет растеряться даже Тихомирова.
— Мы с Расом решили пожениться и сыграть небольшую свадьбу.
Машинально растирая поясницу, смотрю на нее во все глаза и разбираю каждое сказанное ею слово по слогам.
— Мир сошел с ума, — вздыхает Миша, реагируя раньше нас с Тимуром. — Такие старые разве женятся?
— Боже, Миша, — отмираю я. — Что ты такое говоришь?
— Вы и Рас? — все еще ошеломленно смотрит на маму Тихомиров.
Если это правда, то стоит признать, что мама обладает каким-то магическим даром. Она не только способствует образованию абсолютно неожиданных пар, но и сама непонятно каким путем заарканила хмурого, прагматичного и чересчур серьезного мужчину. Бывшего чемпиона, давнего холостяка и… Да они же, как инь и янь, полные противоположности друг друга! Как так?
— Ты сейчас шутишь? — спрашиваю я.
— Пф… Какие шутки? У меня нет на это времени.
Угу. Как же!
— И когда вы заключаете брак?
— Завтра!
— Это какой-то приворот или особый вид транса? — не сдерживаюсь я.
Бедный мужчина…
— Что ты, доня! Я его только чуточку подтолкнула.
— Угу… — на долгое время это является единственной моей реакцией. Несколько раз перевожу дыхание, прежде чем добавить: — Ты хорошо подумала?
— Господи, Полина! Мне сорок семь лет! Конечно же, я хорошо подумала!
—
— Что ли! — восклицает мама и хохочет. Игнорируя мой огромный живот, подхватывает меня и увлекает в танце. Сама при этом напевает известный хит: — Чистый букет надежды — свадебные цветы! Свадебные цветы[1]…
В этом году мы столько свадеб отгуляли — свою, Бориса с Катей, Саши с Дианой, Инги с Денисом, Аравиных, и вот с маминой я уезжаю прямиком в роддом. Едва выдерживаю торжественную часть, чтобы не морщиться. Еще пару часов даю родным на веселье. Когда терпеть становится невозможно, сообщаю Тихомирову, что пора, он приходит в очевидное волнение.
— Все нормально. Если что, у Бориса есть опыт… — пытаюсь шутить, чтобы расслабить и Тимура, и себя.
Он, естественно, мой юмор не оценивает. В тот момент не способен. Подхватывает на руки и молча несет к машине. А за нами срываются Миша, мама и… все остальные гости. Вроде как русских знают везде, но нам все же удается удивить американских медиков. Пока я в компании Тихомирова корчусь в схватках, они прямо во дворе клиники продолжают гулянку.
— Я же хотела в России рожать… Дома… — ною я между приступами боли.
— Поздно думать об этом, — тихо выдыхает Тимур. — Да и неважно, где.
Мне кажется, он не договаривает, поэтому я рискую продолжить за него.
— Главное, с кем?
— Именно.
— Я сейчас… — выкрикиваю на очередной схватке. Хочется заявить, что умру, но вовремя спохватываюсь. — М-м-м… Боже…
— Что? — Тимур наклоняется ближе ко мне. Читаю в его глазах неприкрытое беспокойство и выраженную любовь. Мне этого хватает, чтобы терпеть и не доводить его до неоправданных переживаний. Однако он вдруг просит: — Расскажи мне, что сейчас чувствуешь.
— Ох… М-м-м… Мне хочется материться, так тебе понятно?
— Настолько больно? — бледнеет мой Тихомиров на несколько тонов.
— Нет… Хм… Просто внутри меня, божечки, распускается райский сад!!! — едва ли не выкрикиваю и шумно выдыхаю в конце.
— Понял.
Не знаю, насколько это правдивый ответ. По его потерянному лицу трудно определить. Тихомирову тоже трудно. Он растерян, расстроен и растерзан тем, что не может облегчить мою боль. Прикрывая веки, чувствую, как Тимур гладит меня по голове. Сцепляя зубы, прижимаюсь к нему. И он тут же обхватывает меня обеими руками. Бережно, но крепко притискивает к себе. Замирая, судорожно выдыхаю и вдыхаю его запах, как силу.
— Давно хотел сказать тебе… — начинает Тихомиров. Улавливаю сдерживаемое волнение в его голосе и чувствую, как ускоренно бьется сердце. — Спасибо, что ждала меня, Птичка. Ты ведь ждала, — не спрашивает, а утверждает. — За сына тоже хотел сказать… — отрывисто выдыхая, такие нотки выдает, что я о схватках забываю. Из-за Тимура позвоночник пронизывает электрический заряд и рассекает искры по всему телу. — Спасибо за сына, Птичка.
И я от избытка чувств начинаю плакать. Пытаюсь это скрыть, но он наверняка ощущает влагу на своей шее. Молчит, только дышит глубоко и выразительно. Я ловлю этот ритм и стараюсь синхронизировать свой. Не сказать, что все сразу легко становится. Просто терпимо. Я расслабляюсь в сильных руках Тихомирова. Слушаю только то, что он мне говорит, и без конца прокручиваю это в голове.