Наследник для дикаря
Шрифт:
Снова осторожно прикасаюсь к его губам своими. Их вкус взрывает что-то внутри. Как фейерверком.
– Марат, – еле слышно выдыхаю, когда в ответ раздается его нетерпеливое рычание. А руки жадно накрывают мои ягодицы.
Дикарь превращается в миг в настоящего дикаря.
В глазах плещется черное пламя. Взгляд сбил бы с ног.
Но меня сбивает другое. Его жадные руки. Которые вмиг переворачивают меня на спину. Опрокидывают.
Горячее мощное тело уже придавливает меня к постели.
–
Хрипло спрашивает Дикарь, зарываясь с жадностью пальцами в мои волосы.
– Ты боишься меня? Или просто не хочешь?
– Я?
Глаза сами по себе распахиваются до боли. В удивлении.
– Скажи. Алмаз. Просто. Мать твою. Скажи. Что тебе нужно? Зачем ты ко мне пришла, если тебе приходится так себя насиловать? Я сказал уже. За правду прощу все. Но только за правду, Алмаз!
– Нет, – отчаянно мотаю головой.
Даже слезы на глазах выступают.
Боюсь его?
До ужаса. До мурашек по коже.
Но…
Задыхаюсь от его близости! До еще больших мурашек! Пальцы на ногах поджимаются только от одного его взгляда! И… В груди просто настоящий ураган! Он будто мой наркотик! Самый настоящий! Я ведь помню. Прекрасно помню, какая ломка у меня была после того, как он отказался от меня!
– Просто… У меня это все впервые. В первый раз. Все. Понимаешь?
Шепчу, не отрывая глаз от его дикого взгляда. Пока могу… Пока мои губы еще не смяты его жадным напором.
– Я… Я хочу понять. Прочувствовать. Узнать тебя, наконец! А ты… Ты будто размазываешь меня каждый раз своим бешеным напором!
– Я причиняю тебе боль?
Его лицо искажается, как будто ему самому больно.
Но лишь на миг. Секунда, и губы кривятся в жесткой ухмылкой.
– Я ведь предупреждал, Алмаз. Аппетит у меня крепкий! Если не готова выдержать, тебя никто не держит.
Обидно. Становится обидно до слез.
Неужели для него вот все так просто? Только постель и его аппетиты? А если мне не подходит, то меня заменят любой другой?
Но… Нет!
В этот раз я не поддаюсь эмоциям.
Наоборот. Смелею. Просто обхватываю его голову обеими руками. Притягиваю к себе. Уже уверенно прижимаюсь к его губам.
Позволяю ему наброситься. Смять мои губы. Жадно ворваться языком, толкаясь так, что он достает до самого горла. Заставляет меня стонать. Распаляет что-то невероятное внизу живота!
– Смотри, Алмаз. Бесконечно я терпеть и отпускать тебя не буду!
– И не нужно, – шепчу, чувствуя, как дико кружится голова. Все расплывается перед глазами. Остается только безумная, дикая дрожь.
– Не нужно, Марат, – шепчу, задыхаясь, в его губы. – Просто… Пожалуйста. Будь со мной нежным… Как в первый раз…
Марат.
Нежным, блядь.
Когда
И меня ошпаривает.
От того, как она дрожит подо мной. Под моими руками.
Хочется зарычать.
Я и рычу, впиваясь в ее губы.
Охренеть заявочки. Это что? Я ее ублажать еще должен, а не она меня?
Хочется ее встряхнуть. Напомнить, что с самого начала могло быть все иначе. Когда я ее приглашал. Но не теперь. Не после того, как сама пришла. Согласилась на все. Сама себя предложила.
А нежным. Нежным я никогда ни с кем не был! И не собираюсь!
Но… Твою ж мать!
Она распахнутая. Такая настоящая сейчас… Такая… Беззащитная! Трепещет. Трепещет под моими руками. Каждой клеточкой. Каждой ресничкой.
И я поднимаю голову. Встречаюсь глазами с ее огромными глазищами.
И, на хрен, тону.
Во мне. Внутри. Рябью эта ее беспомощность и нежность проходит.
Только вот рябь эта, она крайне опасна. Она не на поверхности. Из самой глубины идет. Такую бурю поднять может, что никто не остановит! Не найдется такой силы! Даже во мне самом…
– Пожалуйста. Марат.
Шепчет девочка, чуть зажмуриваюсь.
И снова. Снова, мать ее, тянется ко мне своими сочными, такими сладкими. Такими неумелыми губами. И эти губы от ее неумелости становятся еще слаще! Настолько, что крышу рвет. Срывает все планки. Окончательно!
– Не бойся, Алмаз.
Шепчу с хрипом, не отводя от нее глаз.
Медленно поднимаю ее руки над головой. Провожу от плеч до самых кистей.
Осторожно раздвигаю бедрами ноги. Прижимаясь всем своим дико голодным к ней естеством к ее подрагивающим складочкам.
– Не бойся, – медленно прикасаюсь к губам.
Пью. Смакую. Неторопливо.
Чувствуя, как захлестывает. Пьянит как от самой крепкой выпивки.
Но я сдерживаю своего зверя.
Знала бы ты, девочка, чего мне это стоит!
Сдерживаю, а самого внутри всего трясет.
От того, как судорожно она вдыхает воздух.
Как распахивается, расслабляясь. И дрожь ее эта. Не напряженная. Медленно накрывающего возбуждения. Расслабленности. Распахнутости еще большей.
Она внутри меня, под ребрами отбивается.
Девочка.
Опаснее любого яда. Ножа. Выстрела!
И я увязаю. Вот прямо сейчас. С каждой секундой. Все сильнее. Все крепче. Все глубже.
– Ох…
Она стонет и сжимается, когда опускаюсь ниже.
Втягиваю в себя напряженную горошинку соска.
Смакую. Чувствую, как ее ноги распахиваются для меня еще сильнее. Как горячая влага начинает течь по нежным складкам.
Хватаю ее руку, опуская на свой уже дымящийся ствол.
Хочу ее дьявольски. До одури. Так, что просто сейчас рванет.