Наследник для медведя
Шрифт:
Когда спустилась вниз, на столе уже было накрыто на троих, умопомрачительно пахло беконом и розмарином.
— А я вот теперь понимаю, что хотела замуж за домохозяйку, — усмехнулась, опасливо наблюдая его реакцию.
— Это — тайна, Вика, — посмотрел он на меня из-под бровей так серьезно, что я чуть не поверила, если бы он следом не усмехнулся в своей манере.
— А аптечка? — спохватилась я.
— Садись, ешь… Твои подопытные перед тобой без маек не расхаживали?
— Нет, конечно! — возмутилась.
— Оно
— Ну-ну? — поощрила я, усаживаясь. — Ты, кажется, абсолютно спокойно уже можешь мне все рассказывать, потому что скоро у меня не будет возможности применять полученные сведения.
— Интересный вывод, — заметил он.
А я вдруг поймала себя на мысли, что без вчерашнего напряжения тоже могу его «развернуть». То, что мы можем просто беседовать утром за завтраком, узнавая о мирах друг друга все больше нового, немного кружило голову.
Денвер уже привычно схватился сначала за его вилку, потом принялся ворошить содержимое тарелки руками, и Рэм вроде бы не облегчал ему жизнь… но как-то едва заметно обеспечивал ее безопасность.
— Так с чего ты решила?..
Я так увлеклась, что едва вспомнила, к чему его вопрос.
— Сначала ты, — невозмутимо намотала бекон на вилку. — Так что там с… твоей спиной?
— Пока на спине мужчины есть отметины его женщины, между ними все в самой здоровой стадии, — посмотрел он мне в глаза с уже позабытыми искрами во взгляде.
— Ничего себе здоровая стадия, — округлила глаза я.
— Страсть и секс обеспечивают выработку особых гормонов…
— Это я знаю, — довольно кивнула и тут же смутилась. Гормоны мужчины в паре оказывали довольно сильное влияние на него в целом, но каких-то закономерностей нам установить не удалось — у всех влияние проявлялось по-разному. Кто-то становился агрессивней, кто-то — беспокойней. — То есть, обрабатывать не будешь…
— Затылок и область между лопаток — самые уязвимые у оборотней места, — серьезно продолжал он. — И отметины на них просто регенерируют медленно. Ответ на твой вопрос "нет".
— Смысл в них, если никому не показать? — хмурилась, еле сдерживая усмешку.
— Они приятно согревают, — полноценно оскалился Рэм, и я капитулировала, улыбнувшись и закатив глаза. — Твоя очередь.
Денвер развернулся в его руках и выскользнул с полным ртом на пол, намереваясь вернуться к мукам выбора.
— Просто мысли, — проследила за ним до дивана и вернулась взглядом к Рэму. — Вернее, уверенность, что на обеих сторонах быть невозможно. А быть с тобой и не быть не на твоей стороне… — я не закончила, опустив взгляд. Не слишком ли быстро я делаю выводы? Прочитал мне лекцию о гормонах и царапинах, и меня уже понесло по сторонам.
— Я не ждал, что ты так решишь, — внимательно смотрел он на меня.
— Нет, — спокойно пожала плечами. — Я думаю, ты вообще многого не ждал и не предусмотрел,
Щеки уже пылали во всю, а я мысленно обещала себе вернуться в ванную и поискать "взрослую Вику", которую там оставила.
— Значит, перестанешь со мной воевать? — недоверчиво прищурился он.
— Польщена, что ты это считаешь войной, — усмехнулась, — но давай признаем: у меня не получается тебе противостоять.
— Ты себя недооцениваешь, — заметил он. — Ребенка возьмешь с собой?
Только тут я обратила внимания, что Рэм ни разу не называл его по имени.
— Да, — кивнула, исполненная уверенности, что за ним там присмотрят.
К папарацци у здания департамента я отнеслась на удивление спокойно. Добраться до нас им никто не дал, но меня и Рэма отщелкали на камеры тщательно. Рэм подал мне Денвера из детского кресла и проводил до проходной.
— Звони в случае чего, — придержал меня за руку перед турникетом.
Я кивнула, мельком глянув в его глаза, и шагнула на досмотр. Денвер сжимал в руке гладкий камешек, выбор в пользу которого сделал незадолго до выхода из квартиры.
— Мисс Кэвил, — приветствовали меня охранники.
Я не спешила их исправлять. Мне самой предстояло привыкнуть. А вот к такому повышенному вниманию, наверное, никогда не привыкну. Народ замолкал при моем появлении, и это смешило. Я даже позволила себе усмешку, которая в тишине лифта оказалась очень эффектной. Денвер всегда вел себя тихо, и теперь скользил внимательным взглядом по лицам коллег.
Первым делом я зашла в лабораторию, намереваясь сдать ребенка на попечение его любимой медсестры, но оказалось, любимой она быть перестала. Денвер вцепился в меня всеми конечностями, отказываясь оставаться здесь, а потом вообще разрыдался, что случалось с ним крайне редко. Угрюмый Джастис тоже не был принят на прежнюю роль — малыш его даже не заметил.
— Ден, — позвал он медвежонка, но тот воротил нос, всхлипывая.
— Малыш, мне нужно на работу, слышишь? — увещевала я. — Боже, что делать? — Опустилась обессилено на стул и прижала его к себе. Джастис шумно вздохнул в нескольких шагах. — Кажется, наши планы ребенка не интересуют, — покачала головой.
— Похоже, — подал голос Джас. — Отпустил тебя на работу?
— Отпустил, — пожала плечами. — Только не успела я стать мамой, как придется осваивать искусство работы с ребенком в руках. Да, Ден? — Тут меня осенило. — Слушай, кто мог дать ребенку имя до того, как мы его забрали?
— Что? — прищурился Джастис.
— Рэм говорит, что первое имя, которое слышит малыш…
— Это непроверенная информация, — перебил он упрямо.
— Но он и правда не реагирует на свое, — возразила я. — Даже человеческие дети начинают отзываться в этом возрасте на имя. И Рэм говорит, что Денвер чувствовал бы себя спокойнее…