Наследник для предателя
Шрифт:
– То есть… – щеки заливает румянец. – Зачем тебе любовница? Я видела ту девушку, она… Домработницей ладно, я… готова.
– Я плачу. И условия выставляю тоже я. Не твое дело их обсуждать. Приступай или выматывайся из кабинета.
Испепеляет взглядом. Словно убить меня им хочет или сжечь дотла. Что мне делать, господи? Денег-то нет еще?
– Аванс уже на твоей карте. Надеюсь, достаточно? – хрипло шепчет он, а я чувствую, как вибрирует телефон от входящего сообщения. Мамочки… Там такая сумма. Вполне достаточно, чтобы стерпеть унижение. Это сейчас я воспринимаю
Опускаюсь на колени. Касаюсь его бедер, втягивая запах его возбуждения. Когда-то я от него млела. Думала, что никто больше не почувствует его – только я… И не коснется головки, едва ли не задевающей горящих щек. Дура… Наивная и глупая…
Обхватываю член губами, устраиваясь между его широко разведенных бедер. Целую его, ласкаю губами, языком. Помогаю себе ладонью там, где не достаю. Поднимаю глаза, столкнувшись с его взглядом только на миг – больше не выдерживаю… В нем что-то непонятное – страсть, злость, транс… Слово все смешалось в ядовитый коктейль. Кирилл отводит мои волосы в сторону, а потом накручивает на кулак, чтобы не мешали. Толкается, сжимая второй рукой мое плечо. Больно… Не от его прикосновений – от происходящего. В груди нестерпимо печет, но я продолжаю его ласкать. Знаю, как ему нравится.
– Расстегни блузку, – хрипло бормочет он.
Послушно выполняю его просьбу. Господи, я была совсем не готова к этому… Не могу представить, чтобы его длинноногая подружка носила такие лифчики. Но Кириллу, похоже, все равно – его взгляд намертво прикипает к моим грудям. А потом и пальцы. Он лапает меня, продолжая разглядывать. Царапает соски, сминает груди в ладонях, ерзает на кресле, сдерживая себя. Вижу, что ему мало меня. Но большего я не хочу. Не сейчас.
Он толкается в последний раз и кончает. Я вытираю рот ладонью и медленно поднимаюсь с колен. Ноги дрожат, волосы растрепаны. А сердце… Его место занимает черная пустота.
– Завтра придешь ко мне. Адрес…
– Я знаю адрес, – произношу, не узнавая своего голоса. Жалкий какой-то.
– Я купил новый дом. Ему не помешает женская рука. Вернее, рука хорошей домработницы. Улица Лесная, дом шестьдесят.
– А…
– Юрист составит договор. Можешь уволиться со всех своих работ, ты теперь работаешь на меня, – деловито произносит он, поднимаясь с кресла.
– Я могу идти?
– Иди.
Глава 2.
Глава 2.
Виктория.
На ватных ногах выхожу из офиса. Сердце больно толкает ребра. По телу прокатывается волна жара… Давно со мной не происходило чего-то подобного… Наваждение какое-то… Безумие… Ощущения, словно я заболеваю. Дрожь, липкий пот, струящийся по спине, ломота в мышцах. Аристов словно все соки из меня высосал… Вампир гребаный.
Я еще за чем-то поворачиваюсь. Поднимаю голову к окну и вижу его за стеклом… Смотрит, как я бреду к остановке. Так ты теперь хочешь, да? Злость свою на мне вымещать? Мучить и мучится
Зачем я только согласилась, господи? Может, оказаться? Вернуть ему деньги и взять еще одну подработку? Я ведь просто не выдержу. Сломаюсь, как спичка.
Плотнее кутаюсь в курточку и сажусь на лавку возле автобусной остановки.
Откажусь я от такой работы. Не смогу видеть его каждый день. И девушку эту… хрупкую и красивую. Она его любит – видно невооруженным взглядом.
А у меня при одном лишь воспоминании о них щемит в груди… Больно… Значит, есть во мне еще что-то? Не все выжжено…
– Мамуль, он дал денег. Много… И… мы договорились о работе, – звоню маме и бессовестно вру.
Уже сегодня я могу выплатить залог и вернуть отца домой. Отвезти его в больницу, обследовать… Но какой ценой все это? Ценой моей жизни, не иначе… Потому что после Аристова остаётся лишь пепел.
– Викуся, а он… Он не унижал тебя? – осторожно спрашивает мама.
Еще как унижал. На мгновение мне показалось, что в его глазах проскользнула нежность… Но она тотчас исчезла…
– Мам, какая разница? Предложил мне стать его домработницей. Мамуль, у него такая девушка сейчас. Закачаешься просто. Красивая, утонченная и…
– Вика, а ты его сына растишь, дочка. Нуждаешься. И Егорка нуждается, – всхлипывает мамуля. – Одежды нет нормальной на лето, да и ты… В ботинках моих… Все что можно, ироды, забрали. Может, хватит уже гордиться, Вика? Сказала бы Кириллу о сыне.
– Нет, мам. А ты не думала, что он может его отобрать?
– Точно. И не подумала. Особенно сейчас, когда ты, как никогда уязвима. Прости, Викуся… Совсем я не подумала, что он может так поступить. Только зачем ему ребенок? Да еще такой маленький.
– Сделать мне больно. Вот зачем.
Я трясусь в переполненном автобусе. Кутаюсь в куртку, чувствуя, как по спине струится пот. Наверное, заболела… Заразилась от Егорки или промерзла, карауля Аристова.
– Викуся, у тебя температура, – грустно протягивает мама, когда я вхожу в квартиру.
Красная, с блестящими глазами и влажными от пота спутанными прядями… Ну и видок у меня… Класс просто.
– Мам, я его долго ждала, – всхлипываю, вспоминая нашу встречу.
Обнимаю Егорку, вдыхаю аромат его макушку и реву навзрыд.
– Ну чего ты, дочка? Вылечим тебя, не плачь. Викуся моя… Я суп куриный сварила, сейчас кормить тебя буду.
– Егорушка мой. Ты только мой, сыночек. Никому тебя не отдам. Мам, нельзя, чтобы Аристов узнал о ребенке. Пожалуйста… Деньги я верну ему. Не смогу я его видеть. Да еще и…
– Все-таки он… Он тебя к чему-то принудил, да? Вика, ты скажи, если надо… Я в полицию позвоню, я…
Ага, в полицию. Оглядываю ненавистную мне комнату с выцветшими обоями в цветочек, представляя брезгливое лицо следователя. Да он первый привезёт сюда сотрудников органов опеки. Я не могу допустить, чтобы Егора забрали. Не могу! Сынок мой… Пухленький, с темными, как у отца волосами и карими глазами. Я все для тебя сделаю. Все что угодно…