Наследник для шейха
Шрифт:
Тревога не отпускает… Она все нарастает, и я лишь ворочаюсь в кровати, не могу уснуть, мне страшно за сестру…
Потому что ее слова предупреждением отпечатались в голове:
«Никому не говори, что я звонила…»
Все думаю о том, что слышала. Я не понимаю, почему она боится свадьбы с шейхом, хотя сама всегда мечтала удачно выйти замуж...
Мы с ней близняшки, похожие внешне как две капли воды и абсолютно разные душой.
Я скорее унаследовала характер мамы, свободолюбивый, не терпящий оков… иначе бы мы с ней не
Всему есть причины. Конечно…
Но… сестра более восточная, и мечтали мы всегда о разном. Я хотела учиться, затем и преподавать, а она… она всегда говорила, что в этой жизни надо ловить удачу за хвост и женщина, как алмаз, должна найти достойную огранку…
Шейх Аяз бен Назир аль Макадум…
Куда уж более достойная огранка?!
Стоит подумать о нем, как перед глазами будто отпечаток фотографии самого Аяза. Красивый мужчина отличается не канонической журнальной холеностью, а какой-то дикой агрессивностью, брутальностью, резкостью…
Я не понимаю, почему Кара была так напугана, настолько в панике, ведь знаю сестру… подобный союз должен был вызвать у нее чистейшую эйфорию…
Ведь на нее обратил свой взгляд один из самых влиятельных бизнесменов Востока…
Учитывая, кто он и из какой семьи… и какие амбиции есть у моей сестры...
Это для нее выигрыш в лотерею, а она боится...
Чего? Что же так пугает?!
У меня полная каша в голове и беспокойство… беспокойство, которое все нарастает и нарастает, отдается болью в висках и натяжением в позвонках…
Случись с сестрой что-то плохое, отец бы сказал, а нас на свадьбу зовут…
Если бы беда пришла, мама бы знала…
Ведомая этой мыслью, я поднимаюсь с кровати и иду в гостиную, где спит родительница, если бы случилось что-то непоправимое, вряд ли бы она была так спокойна…
Делаю вывод, что Кара во что-то вляпалась и родители об этом не знают. Поэтому и просит не говорить, что звонила.
Возвращаюсь в свою комнату, ворочаюсь, но сна ни в одном глазу, пока перед самым рассветом наконец не проваливаюсь в какое-то забытье, а просыпаюсь от того, что мама тормошит за плечо.
– Пора вставать, соня! Самолет проспишь!
Поднимаюсь и тащусь в ванную. Быстро одеваюсь, забираю документы, кладу в рюкзак, выхожу и встречаюсь с уже собранной и готовой родительницей.
– Ну, посидим на дорожку?! – спрашивает и хлопает в ладоши, я следую за ней, тихонечко опускаюсь на край кресла.
Как только мама встает, выдаю с нажимом:
– Мам, у меня сессия на носу, это все так резко, быстро, мне надо договориться…
– Со всем разберемся… Не волнуйся!
Киваю неопределенно и набираю сообщение своей подруге, прошу предупредить, что по семейным обстоятельствам у меня будут прогулы.
Дорога до аэропорта в такси проходит без происшествий, чувствую, как мама напряжена, ей сложно возвращаться… я ее понимаю… мне тоже сложно…
У моей мамы очень
Понимаю, что сейчас мама не нуждается в моей жалости, она держится, вот и я должна быть сильной…
Сильной, потому что слабость женщинам не прощают… особенно в той стране, в которую мы направляемся...
Сглатываю ком и заталкиваю воспоминания поглубже. Мы проходим регистрацию и вскоре уже занимаем свои места в самолете. Немножко душно, ногам места нет, но терпимо.
Я в самолетах предпочитаю спать, так хоть быстрее время проходит, учитывая, что я боюсь летать и немного страдаю от чего-то наподобие клаустрофобии...
Поэтому натягиваю забавную маску с открытыми глазами, упираю голову в закрытую шторку иллюминатора, погружаюсь в сон...
Отчего-то мне снится мужчина… с темными, как ночь, глубокими глазами, и мурашки бегут по коже, будто предостерегая от чего-то…
Только вот от чего?!
Глава 4
Я просыпаюсь, когда оповещают, что самолет идет на посадку. Хорошо, что удалось поспать, иначе я не подозреваю, как бы пережила этот пятичасовой перелет.
Не люблю замкнутых пространств, а стоит представить, что я зависла еще и на многих тысячах километрах над землей и болтаюсь в воздухе, то подташнивать начинает.
Самолет наконец снижается. Стоит войти в здание аэропорта, как в глаза бросаются женщины с покрытыми головами и мужчины в кандурах. Все то, от чего мы бежали, обрушивается резко и с местным колоритом.
Мы с мамой минуем условности и не покрываем головы, сразу же идем вперед.
Спустя короткий промежуток времени, получив очередную печать в паспорте, мы выходим к встречающему нас мужчине с белой бумажкой, на которой написана наша фамилия.
Отец не приехал.
Выдыхаю и мысленно киваю, не стоило и ожидать другого. Крепкий мужчина в не самом свежем костюме коротко здоровается и забирает наш багаж, идет вперед, а мы за ним.
Чувствую, как мама тонкими пальцами берет меня под локоть. Привычный жест, но я ощущаю, что ей сейчас нужна поддержка.
Стоит оказаться на улице, как меня окутывает жаром, самым настоящим и, кажется, немного подзабытым, даже вечерний воздух в этой части света чудится раскаленным…
Я делаю глубокий вдох. Скучала. Скучала по этому зною, по жаре и вечному лету... Все же здесь прошли первые годы моей жизни, и эта страна, и этот город также являются моими…
– Прошу, госпожа… – вновь выдает мужчина, распахивая дверь перед мамой, а я следую за ней, мы садимся на заднее сиденье, и я рассматриваю проскальзывающий за окном мегаполис, огромные небоскребы, которые своими шпилями, кажется, скоро проткнут самые небеса…