Наследник для шейха
Шрифт:
Неожиданная мысль опаляет… Сомнения, которые все это время старательно гнала от себя, но… именно сейчас будто плотину прорывает, и я говорю с отчаянием.
– Тебя столько не было, Аяз! Ты… жил своей жизнью… со своей женой! С Моей сестрой! Ты… понял, что я не она спустя столько времени…
Меня бросает в самый настоящий озноб. Ярость и ревность на которые не имею права будто вспыхивают ярчайшим факелом внутри и сжигают меня, кровь – яд, кислота, которая по венам.
– Ты… ты спал… с моей сестрой?!
Выговариваю, едва размыкая
– И сейчас… со мной…
Вцепляюсь пальцами в волосы. Начинаю драть их на себе, чтобы причинить себе физическую боль, чтобы от душевной агонии отстраниться, потому что меня будто в чан с кипящим маслом опустили и я погибаю…
Так больно… так больно мне еще никогда не было. Очевидно, психика блокировала эти мысли, защищая малыша, но сейчас, когда я с размаха врезалась в Аяза Макадума, все словно разом дало трещины и прорвалось.
Шейх будто зверь нападет на меня, пытается отодрать мои руки, но я намеренно полосую себя. Во мне какая-то тьма просыпается и хочется навредить себе, оставить кровавые борозды на собственном лице, чтобы содрать его прикосновения.
– Мелина! Прекрати!
Рычит мне в лицо, подминает под себя, пытается обездвижить, но я заливаюсь рыданиями и пытаюсь выбраться из этих стальных тисков:
– Ненавижу! Ненавижу! Не смей касаться меня! Не смей! После… сестры моей…
Мне кажется, что от боли я с ума сойду. Даже если Аяз спал со своей женой – это его право. Он не виноват ни в чем. Это мы сотворили ужасающую подмену, это мы с сестрой виноваты, но… слабые оправдание.
Душеную муку они не могут затушить.
– Мелины, - злым рыком и шейх меня встряхивает. Я вишу в его руках, поломанной куклой, он ловит меня и прижимает к себе, запястья мои отводит в сторону и одной рукой зажимает, второй ловит меня за подбородок и заставляет замереть.
– Успокойся! Я не спал с Каролиной!
– Тебя не было два месяца Аяз! Не говори мне, что мужчина твоего темперамента мог столько без жены… без женщины…
Выговариваю зло и слезы по щекам. Меня колотит и выворачивает, но Аяз сжимает мой подбородок, причиняет боль, заставляя не уходит в свою внутреннюю агонию, а наоборот фокусировать взгляд на шейха.
– Не было. Никого у меня не было. Я на границы был. Пулю словил в пустыне. Чуть не погиб…
Выдает по слогам, и я… замираю.
Неожиданно сон свой вспоминаю, как по пустыне шла и Аяза видела… раненного…
Автоматом скашиваю взгляд на бок шейха, где свежий шрам.
– Именно.
Цепляет мой взгляд и держит его.
– Как разрулил ситуацию. Как на ноги встал. Вернулся, - выговаривает зло, - и подмену вскрыл.
– Как… как ты понял?!
Верю каждому слову и в себя словно прихожу. Моргаю ошалело.
– Я свою женщину из миллиона подобных отличу. Твой взгляд. Как смотришь. Жесты. Мимика. Реакции. Неужели ты маленькая лгунья думала, что сумеешь шейха провести вместе со своей недалекой сестрой?!
– Аяз… я… прости…
Вновь слезы из глаз и хватка
– Я дал себе время остыть, Джамиля. Видимо мало. Потому что у меня стойкое ощущение внутри. Я не знаю чего больше хочу. Свернуть твою тонкую шею за подлог и вранье, или же просто растолкать твои длинные ноги и выбивать стоны эйфории и наслаждения. Часть меня хочет расправы. Крови. Другая секса. Дикого и необузданного, когда самец присваивает свою самочку.
Его слова пропитаны такой яростью, что я уже трезвею и понимаю с кем мы с Каролиной играть вздумали. Аяз жесток. Характер сильный. Жесткий. Он не прощает ошибок. Не терпит неповиновения. Он шейх. Правитель. И этим все сказано.
А я… глупая девчонка, которая его полюбила всем сердцем. Как только увидела…
И я… предала его…
Пусть ради благих целей. Пусть у меня есть миллион оправданий. И все они – правда.
Если бы шейх не проникся ко мне… разве он бы не выполнил то, что должен был сделать?!
И будто подтверждая мои мысли Макадум рычит зверем:
– Ты. Меня. Обманула! Предала!
– Моя семья…
Вновь выговариваю и плачу, а затем не выдерживаю и в глаза любимого мужчины заглядываю:
– Выполни свою кару, Аяз… я… все приму… если приговоришь… у меня нет оправданий… я совершила то, что совершила и если повернуть время вспять… я бы все равно спасла сестру…
Наклоняется ко мне и большим пальцем слезы мои по щеке размазывает, вглядывается, а я дышать перестаю, потому что на доли мгновений мне кажется. что сейчас эта сильная рука соскользнет на мою шею и сожмет крупные пальцы, переломит хребет.
Но этого не следует. Мужчина в мои глаза смотрит и не отпускает моего взгляда, когда выговаривает жестко:
– Любого на части разорву голыми руками, кто посмеет к тебе прикоснуться. Ты – моя Мелина. И заглаживать вину ты будешь очень долго.
– К-а-к?!
Задаю вопрос едва слышно, а у самой все внутри пульсирует жаром и отвечает на желание, которое в глазах Аяза вижу:
– В моей постели… Своими стонами и криками, на которые я, кажется, основательно и бесповоротно подсел…
Глава 47
Признание от Аяза…
Оно обескураживает. Я замираю в руках мужчины и смотрю на него во все глаза. Слышу явную угрозу в его голосе, в его глазах обещание, только все это вызывает чувственное напряжение и истому.
Мне нравится какую именно кару приготовил для меня Аяз Макадум.
Потому что в его голосе – обещание… сладкой неги и патоки с легкой доли перчинки.
Я уже знаю каким может быть этот мужчина в постели. Секс с ним – война, где завоеватель берет все, что должен, но вместе с тем и отдает еще больше…
Прикусываю губу и смотрю в лицо мужчины, который стал моей болезнью. Не знаю, как так получилось, но… мы будто запечатлелись друг с другом. С первой секунды этот мужчина будто врезался в сердце и не отпускает…