Наследник для врага
Шрифт:
— Разве? Ты…
— Я сказал, что не хочу тебя отпускать. А ещё сказал, что верю тебе и ты хороший человек. И да, за материнство тоже сказал. Но ты услышала только одно.
— Я не… Ты не говоришь.
— Чего не говорю, золотко?
— Что ты ко мне чувствуешь, чего хочешь. Кто я тебе? Просто девчонка, которая забеременела и заменяет твою жену? Случайная любовница? Временная девушка, пока мы обязаны жить вместе? Я хочу знать, любой ответ. Просто скажи.
Если всё было бы так просто.
Соня просит ответ.
А я молчу.
—
Соня выдыхает, старается протиснуться мимо. Но ловлю обратно, сцепляю ладони замком на её пояснице. Упирается в меня руками, животом, пространства не хватает.
— Ян!
— Погоди, золотко. Ты когда вопросами сыпешь, дай хоть время всё обдумать. Или проще самой всё решить и не слушать? Уже накрутила себя, да? Сразу спросить слабо?
— А слабо сразу сказать нормально?
Усмехаюсь. Дерзкая и хрупкая, удивительное сочетание. Надавливаю на плечи девчонки, заставляю сесть на пуфик. Вот и зачем выбирать ботинки с такой шнуровкой, если нагибаться уже не можешь?
Присаживаюсь возле Сони, вожусь с застёжками. Та хмурится всё сильнее, но в одном ботинке далеко не убежишь. А я подбираю слова, чтобы всё объяснить нормально.
— Ты дочь моего врага, — начинаю издалека, провожу пальцами по тонкой щиколотке. — А ещё мать моего ребенка. Это правда, Соня, так и есть. А ещё ты… Просто моя. Выбери любое определение, которое тебе нравится: девушка, любимая, заноза в сердце. Отпускать я тебя не планирую, хочу, чтобы была рядом.
— Рядом как кто?
— Как моя девушка, — выдыхаю, кто-то не может без конкретики. — Не случайная, не временная. Сонь, я перед тобой на коленях, буквально. Представляешь, как отреагировали бы пацаны из детдома на такое? Волков и на коленях перед девчонкой, обувь помогает снять. Сам бы ржал с другого, что каблук. А сейчас не смешно.
— А как?
— Сейчас это правильно. Сонь, не грузи свою голову, — оставляю поцелуй на виске, помогаю подняться. — Ты из-за этого всё время грустила?
— Хм.
Ничего не отвечает, пожимает губы, но уже не так обиженно. Позволяет утащить в спальню, стянуть теплую кофту. Не сопротивляется, лишь смотрит пристально.
Девчонка ещё, со своими искренними чувствами. Не играет, не пытается хитрить. Смущенно хихикает, стоит прикоснуться губами к низу живота. Чувствую пинок ребенка, активный сегодня.
— Ты же не против? — спрашиваю лукаво, провожу пальцами до пупка.
— Не против чего? Ян, я не знаю можно ли, да и я не…
— Сонь, я не пристаю к тебе. Пока что, — подмигиваю. По бледной коже сползает румянец, которым я наслаждаюсь. — Хочу чувствовать, как малыш шевелится.
— Или малышка!
— Или малышка, да. Не напрягает, что постоянно касаюсь живота?
— Да нет.
Настолько растеряна, что даже не мешает, когда укладываю её на постель. Ложусь рядом, обнимая со спины. Мы должны гулять, и поговорить ещё, и миллион других задач.
Я знаю.
Но сейчас хочу просто полежать, спокойно.
Вера такое не любила. Вообще не подпускала к животу, переживала слишком. Первое время я не успевал на УЗИ из-за работы, а после не пускала из-за обиды.
А теперь не хочу ничего упускать. Хочу видеть и чувствовать всё, что касается моего ребенка. А ещё Соня так вжимается в мою грудь, когда малыш шевелится, что пробирает до кости.
— Щекотно, — смущается, когда провожу губами по шее. — Ян…
— Что ещё, золотко? Надеюсь, с отношениями мы разобрались?
— «Моя» это размытое определение, между прочим.
— Не могу без тебя, Сонь. Достаточно точно?
— Ммм, не знаю. А что ещё ты можешь сказать и предложить? Я послушаю…
Маленькая зараза. Пытается крутить взрослым мужиком, так слепо и неумело. А я поддаюсь. Пусть немного порадуется, потом уже спрошу за это представление.
Или нет.
Посмотрим, как золотко будет себя вести.
— Мы собирались на каток, — Соня ворчит, вспоминая, когда я накидываю на нас одеяло. — Волков, я не собираюсь сейчас спать!
— Я собираюсь.
— Ты… Я хочу погулять.
— Давай выберемся завтра, ладно? Мне одно золотко нервы помотало, надо восстанавливаться.
— Ян!
— Соня.
Копирую её интонацию, наслаждаясь тем, как девчонка раздраженно вертится. Старается ударить меня пяткой и локтем, едва не попадет затылком по носу.
И тогда я не выдерживаю.
Соня вскрикивает, когда резко переворачиваю к себе. Перехватываю запястья, заставляя девушку лечь на меня. Прижимаю ладонь к пояснице, ищу взглядом что-то, чем можно было бы обездвижить.
— Я тебе не кукла, чтобы так крутить.
— Прекращай, — выдыхаю, сжимая челюсть. Это просто гормоны и капризы у кого-то, нужно переждать. Только не так просто справиться с раздражением. — Лежи смирно.
— И я не солдат!
— Ты, Сонь, просто нечто.
— И что это значит?
— Что люблю тебя.
Короткого признания хватает, чтобы девчонка замерла. Поднимает на меня взгляд, хлопает ресницами. Настолько обескуражена, что я пользуюсь моментом.
Прижимаюсь к её губам, медленно целую. Соня замирает, даже не дышит. Несколько секунд позволяет творить мне всё, а после оживает. Отвечает на поцелуй, скользит ладошкой по моему лицу.
Ловлю её хриплое дыхание, сжимаю подбородок, чтобы не отвернулась. Углубляю поцелуй, заново изучаю. Неторопливо, медленно. У нас вся ночь впереди, чтобы всем насладиться.
— Любишь? — переспрашивает неуверенно, сжимается. — А как же «Авдеева кровь» и все обвинения?
— Любят не только идеальных. Ты же меня любишь, — усмехаюсь на её распахнутые глаза. Не собираюсь ждать признания, сам возьму. — А тебя любить куда проще.
— Волков, знаешь что?!
Не договаривает, не позволяю.