Наследник Фархада
Шрифт:
Что интересует туристов, приезжающих в Рязань? Как правило, немногое: Рязанский кремль на берегу речки Трубеж, да дом Есенина в селе Константиново. А между прочим, есть в Рязани совершенно уникальная вещь — единственный в мире музей истории воздушно-десантных войск.
Странно, но почему-то знают о нем немногие. Во всяком случае, музей Мыши в скромном городе Мышкине и то более знаменит. А находится сей музей истории ВДВ на той же улице Каляева, и располагается в том же здании, где помещаются штаб и учебные классы училища.
До революции это было здание Рязанской духовной семинарии. И по
Поисками этого хода периодически занимались многие курсанты, и любознательный Рустам не был исключением. Как и всякого нормального человека его возраста, Рустама не могли не волновать тайны древних подземелий. А одним из самых горьких воспоминаний юности остался день, когда отец не отпустил его летом вместе со старшим братом-археологом на раскопки древнего Хорезма: мол, это для городских бездельников баловство. Оно понятно, летний день зимнюю неделю кормит, и дел в крестьянском хозяйстве для молодого парня выше крыши — а все равно, горевал Рустам в те дни безмерно…
И вот, став курсантом и прознав про такое дело, Рустам немедленно загорелся идеей поиска этого самого хода. Неделю он ходил, как ушибленный, натужно размышляя: где бы он, будучи строителем, расположил вход? Вариантов было много, но первым делом стоило внимательно осмотреть подвалы. Один из подвалов располагался в торцевой части казармы — его использовали под лыжный склад роты. При первом же посещении склада Рустам сразу заметил, что кирпичная кладка одной из стен неоднородная — среди темного старого кирпича отчетливо светлел кирпичный прямоугольник явно более позднего происхождения. Простукивание стены подтвердило догадку: за свежим кирпичом — пустота.
Все. С этого момента Рустам потерял всякий покой и бульдожьей хваткой вцепился в однокурсника Женьку Богомолова (по прозвищу Вольф), назначенному каптером лыжного склада.
— Жень, ну давай посмотрим!
— Да чего там смотреть — нету там ни фига, — упирался неромантичный Вольф.
— А ты откуда знаешь?
— Оттуда. От верблюда. Не доставай, Рустик — нельзя. Залеты тебе нужны, что ли? — Неромантичный, но весьма практичный Вольф не собирался искать приключений на свою задницу: быть каптером, иметь в своем распоряжении шикарный загашник — и рисковать этим ради какой-то неясной авантюры? Нема дурных.
— Да кто узнает-то, блин!
— Не, ну ты вообще думаешь? Начнем стенку ломать — в момент сбегутся.
— Во-первых, никто ничего не услышит: стены во какие толстые. Во-вторых, я не ломать буду, а аккуратно разберу все эти кирпичи. И обратно все заделаю, как было. Кто узнает?
— Да нету там ничего!
—
— Откуда?! Ты чо, Рустик?
— Да ты сам подумай: революция, то, се… В церквях же до фига драгоценностей всяких было, так? Был бы ты попом — что, не зашхерил бы их в такое время? Или — оружие старое может быть, кольчуги всякие — раньше ведь в монастырях всегда осаду держали…
— Уф-ф, заколебал ты уже совсем, Рустик. Нету там ни фига, понял? Не-ту, и все. Так что — отвали.
— Блин, забздел — так и скажи!
— Кто забздел?! — мигом вскипел Вольф, — Да я — хоть прям щас!
— Не, сейчас не надо. Фонари надо взять, инструмент… Вообще подготовиться. Давай — в субботу, во время ПХД. Скажем, что порядок там надо наводить — никто и искать не будет.
— Ладно, давай. Кладоискатель Сильвер…
К проникновению в таинственное подземелье подготовились обстоятельно и продуманно. Помимо фонарей с запасными батарейками и лампочками прихватили по паре свечей, а спички на всякий случай запаяли в полиэтилен. Помня о несчастной судьбе заблудившихся в подземельях, кладоискатели раздобыли бухту прочного шпагата (нить Ариадны!) и, на всякий случай, запаслись куском мела — ставить отметки на стенах. А еще Вольф прихватил пару респираторов: вспомнил жуткую историю о том, как умерли исследователи египетских пирамид. Мистики завопили тогда, что это сработало проклятье древних жрецов, направленное против осквернителей фараоновых усыпальниц. А бедолаги-ученые просто надышались пылью, смешанной с навозом летучих мышей, живших в пирамидах…
Ну — и десяток окаменелых пайковых армейских сухарей, да по фляге воды на брата: идешь на час — запасайся на день, идешь на день — запасайся на неделю. Компас, блокнот, карандаш. Саперные лопатки, ножи. Экипированные таким образом, кладоискатели переглянулись.
— Однако, Рустик, дырку в стене пошире надо будет делать, — озабоченно проговорил Вольф, — Что-то мы, прямо как на полюс экипировались…
— А что делать? — откликнулся Рустам, сноровисто выкрашивая зубилом раствор, скрепляющий кирпичную кладку, — И так вроде лишнего ничего не брали, только самое нужное…
— Э, стоп! — спохватился Вольф, — А в чем понесем-то? Ни мешка не захватили, ни вообще ни фига!
— Чего «понесем»?
— Ну. Чего найдем.
— А-а, это! — засмеялся Рустам, — Да главное — найти, а там разберемся. А вообще, это хорошо, что ты так думаешь: уверенность в успехе — уже половина дела!
Вынутые из кладки кирпичи он аккуратным штабелем складывал у стены. Из образовавшегося темного проема тянуло холодной сыростью и плесенью. Не дожидаясь, пока Рустам закончит работу, Вольф нетерпеливо сунулся в дыру с фонарем.
— Блин, Рустик! ЕСТЬ!!
— Что есть? Уже — клад?!
— Да не! Ход есть! Смотри!
Луч фонаря выхватил из сырой темноты узкий, выложенный потрескавшимся кирпичом ход со сводчатым потолком.
— Давай, ломай быстрее! — в нетерпении начал притоптывать Вольф.
— Помогай, елки! Быстрый какой… — проворчал Рустам, сам охваченный зудом нетерпенья.
Наконец, действуя в четыре руки, не столько помогая, сколько мешая друг другу, они расширили проход до необходимого размера.