Наследник клана
Шрифт:
— Да без базара… — ляпнул я первое, что пришло в голову.
— Действительно, это как раз ваш уровень, — Морозов скривил породистое лицо, однако продолжил прожигать Зиновия своими льдисто-голубыми глазами со зрачком в виде снежинки. — Дно и бандиты…. Не ожидал, что вы так быстро это поймёте.
— Ну, тут-то как раз всё просто. Мы можем позволить себе принимать людей любого социального положения, и каждый из них станет могучим чародеем, — отбрил его Шнуровски. — Вы же, козыряя элитой, в итоге опускаете её до уровня базарных хабалок. Жаль, что Большие игры у нас только в следующем году… Но ничего, возможность утереть тебе нос стоит
— Вечно ищешь оправдания, — главарь морозовцев презрительно сморщился. — Трусливо прячешься, юлишь. Ничего не изменилось. Хотя чего ещё ожидать от училища для крестьян?
— А не заткнуться ли тебе, фраерок? — мне надоело терпеть оскорбления в адрес академии и одноклассников, пусть раньше мы и не общались. А вот откуда в речи появились отголоски «ботанья по фени» ответить затруднительно. — Пока я тебе зубы не вбил так глубоко, что ты задницей жрать сможешь.
— Ух ты! Господа, посмотрите! Среди нас быдло! — Морозов с наигранным восторгом всплеснул руками. — И что ты мне сделаешь?
— Сейчас узнаешь, — ярость привычно окрасила всё алым, и я, сжав кулаки, шагнул вперёд.
— Надеюсь, тебя сумеют отскрести от стен. А то жаль портить такую красоту эдаким убожищем.
— Стоять!!! — от рыка Фридриха все присутствующие аж присели, а три дымных куклы Борислава, уже готовые к драке и изображающие наших оппонентов обнажёнными только почему-то в женской версии, с хлопком развеялись дымом, из которого и состояли. — Отставить, я сказал!!! Каменский, назад! Морозов, где ваш наставник?! У меня найдётся для него пара слов.
— С удовольствием выслушаю их, Фридрих Иосифович, — появившийся в туалете мужчина не отличался выправкой полковника или брутальностью мистера Грега, однако морозовские тут же притихли и постарались не отсвечивать. — Александр, не потрудишься объяснить, что здесь произошло? Хотя… нет, не стоит. Сейчас не время и не место искать правых и виноватых. Принесите извинения этим господам и пройдём в зал. Разбираться будем позже, без посторонних. Как вам такой план, господин полковник?
— Сгодится, Сергей Михайлович. Вы, пятеро. Привели себя в порядок и извинились перед студентами Академии Морозовых, — полковник явно знал с кем говорит и тоже не хотел скандала. — Дома решим, что с вами делать. Каменский! Умойся и отдышись. Мне не нужно, чтобы ты разнёс ползала, и тебя загребла гвардия за покушение на Князя.
Я пару секунд побуравил взглядом Морозова, который, пусть и не испугался, но явно принял к сведению слова нашего завхоза, однако решил не нагнетать. Уверен, мне представится шанс разобраться с заносчивым ублюдком, но если попрут из школы за драку в резиденции Князя… то вряд ли это случится. Так что, выдохнув, я вернулся к чудной раковине, открыл холодную воду и, особо не парясь, сунул под струю голову.
Жаль, что теперь моя причёска будет выглядеть, словно копна сена, да и Алиса, скорее всего, попытается исполнить свою угрозу, но я чувствовал, что по-другому быстро не успокоюсь. Вообще, у меня всегда так, если волосы влажные, их не расчесать. В детдоме хотели остричь, опасаясь вшей, которые водились у каждого пятого, но я не дался, да и паразитов как-то удалось избежать. Хотя мне пару раз мстили, подсыпая вычесанных насекомых в постель. Но тут уж спасала бдительность и вовремя битые морды.
А вообще мама всегда говорила, что мне
— Активация!
Я резко обернулся. Завхоз всё так же стоял на месте, вот только руки его были сложены в форму, называемую в учебнике «Концентратор», а от него в мою сторону тянулся тёмно- фиолетовый, искристый след какой-то энергии. Вот только не ко мне, а к оказавшемуся почти вплотную куратору морозовцев. Что бы за чары ни применил полковник, сейчас они крепко-накрепко зафиксировали протянутую ко мне руку мужчины, на что тот, похоже, даже не обратил внимания.
— Твои родители! Кто они?! — не похоже, чтобы Сергей Михайлович испытывал какой-либо дискомфорт, а вот его заострившееся лицо сейчас действительно внушало уважение, особенно направленный на меня взгляд, буквально режущий по живому. — Отвечай!
— Если ты продолжишь, я оторву тебе руку, — льда в голосе Фридриха хватило бы заморозить океан, и можно было сказать точно, что он не шутит. — Сначала одну, а затем вторую…
— Его волосы! Ты же видишь сам! — лично я бы тут же постарался сбежать, обратись полковник таким тоном ко мне, однако наставника морозовцев это не проняло. — Кто-то из них должен быть…
Я покосился на завхоза и, когда после секундной задержки поймал его лёгкий кивок, ответил:
— Неодарённые сироты. Оба. Уже два с лишним года как погибли при аварии паровика. — На лице Сергея Михайловича промелькнуло недоверие. — Других родичей нет и никогда не было… Это всё, что вы хотели узнать?
— Да, — выплюнул наставник морозовцев.
— Тогда мы уходим! Если у вас есть претензии — знаете, где меня найти. — Фридрих медленно отпустил чары, продолжая пристально смотреть на провожающего меня взглядом Сергея Михайловича, покуда мы не просочились между расступившимися морозовцами.
— Всенепременно, — донёсся до меня из туалета голос этого странного мужика, когда мы уже были в коридоре.
Глава 11
В зал мы вернулись за считанные секунды до третьего звонка, настойчиво созывающего благородную публику на начинающееся представление. Естественно, я был бы не я, если бы тут же не нарвался… на Ольгу Васильевну, которая буквально обожгла меня взглядом, мгновенно оценив мой внешний вид, но говорить ничего не стала. Зато вызвала табун мурашек, пробежавших по спине, и некое спонтанное неприятное чувство в желудке вкупе с внезапно накатившей тоской. У меня что называется «засосало под ложечкой», как только я увидел эти предвещающие только «добро» и «нежность» глаза.
Хорошо хотя бы, что произойдёт это «в ближайшем будущем», а не сию секунду, потому как в зале уже начали тушить свет. Не скажу, что от этого было сильно легче, однако в моём случае любая отсрочка экзекуции, как бальзам на душу. Тем более что в данный момент в голову лезли совершенно другие мысли.
Причём очень похожие на извечные московские вопросы, появившиеся ещё в эпоху завершения клановых конфликтов и образования Новой Москвы: «Кто виноват?» и «Что делать?» Правда, в моём исполнении они звучали как: «Кто это был?» и «Что он хотел?» А точнее: «Что он такого увидел в моих волосах?»